— Так, — сказал Гуля и молча дожевал котлету. — Я надеюсь, мне не придётся нести убытки и шить свадебный фрак?
— Ну что вы! Никакой свадьбы не будет. Распишемся — и все дела!!!
— Как это «распишемся — и все дела»? — упавшим голосом спросила мама.
Они чинно сидели вчетвером за большим обеденным столом: с одной стороны папа и мама, с другой стороны — Наташа с Гулей.
Наташины родители — маленькие худенькие «старички», похожие на благовоспитанных воробышков, чувствовали себя точно на дипломатическом приёме, сидели церемонно, строго — «держа спину» — и только в глазах можно было прочесть вежливую, но безграничную растерянность.
— Как это «и все дела»? — повторила мама со слезами в голосе. — Вы хотите нас опозорить на весь город?
— Мама, ну о чём ты говоришь, — сдержанно сказала Наташа. — При чём тут город? Кто выходит замуж, город или я?
— Теоретически ты права, — скорбно сказал папа. — А практически — вот список.
Он вынул из кармана листок бумаги, тщательно разгладил и положил на стол.
— Двести шестьдесят три человека. Сейчас это наши друзья. После свадьбы, которой не будет — это наши враги. Вы взрослые люди, подумайте сами. Катя, у тебя валидол под рукой?
Екатерина Ильинична торопливо выдала ему таблетку, вторую приняла сама — и они снова застыли в неподвижности, демонстрируя покорность судьбе.
— Мама, ну подумайте сами — двести шестьдесят три человека — да ведь я их не знаю никого!
— Зато они тебя знают, — спокойно ответила мама.
— Не знают они меня!
— Значит они меня знают, — сказала мама.
— Чья свадьба, твоя или моя?
— Наша! — авторитетно сказал папа.
Гуля вежливо улыбнулся.
— Георгий Георгиевич, — повернулась к нему Екатерина Ильинична. — У вас наверно тоже подготовлен список гостей?
Папа вздохнул. Екатерина Ильинична протянула ему ещё одну таблетку. Папа покорно положил её в рот.
— Только не волнуйся! — решительно сказала ему Екатерина Ильинична. — Слышишь, только не волнуйся!
— Кто волнуется? — ответил папа. — Чего тут волноваться? Подумаешь, дочь выходит замуж. В последний раз, что ли?!