Мы перевернули этих двух типов вверх лицом. Один из них был только слегка ранен; но другой – свалившийся первым – был совершенно мёртв. Мы оттащили их под балкон и прислонили к стене.
– Я пошлю кого-нибудь позаботиться о них, – сказал мой собеседник. – Идёмте, небезопасно мешкать. Стража может пройти в любой момент.
С этими словами он подхватил меня под руку и повлёк прочь от опасного места. А по дороге снова взялся благодарить меня и закончил превознесением моего фехтовального мастерства – хотя сам и видел из него лишь немногое – и заявлением, что такому умению следует быть благодарным.
– И всё же, месье, – воскликнул я, – пусть нынче ночью я вполне благодарен этому умению, поскольку оно предоставило мне возможность услужить вам, но в этот самый момент я испытываю серьёзные неприятности благодаря своему владению шпагой.
– Ага! – проронил он, проявив интерес. – И, если я не слишком бесцеремонен, что это за неприятности? Кто знает, может быть, я в состоянии вам посодействовать?
Мне не требовалось повторного приглашения, ибо юность всегда готова поверять свои тайны, и, пока мы шли, я начал своё повествование. Когда я заговорил о Кастельроке как о шпионе Ришелье, он резко остановился.
– Маркиз де Кастельрок не шпион кардинала, – холодно сказал он.
– Ох, простите, если обидел вас, месье! – воскликнул я. – Кастельрок вам друг.
– Боже упаси! – вскричал он.
– Но вы знаете его?
– Да, ибо величайший прохвост не изменился. Однако продолжайте свой рассказ. Вы меня заинтересовали.
Вкратце я изложил свою историю до того самого момента, когда спрыгнул с балкона ему на помощь.
– Подлец! – проронил он, затем быстро добавил: – Hélas (увы – франц.), мой бедный друг, ваше дело действительно серьёзное; но если бы вы добились аудиенции кардинала и объяснились с ним, – qui sait? (кто знает? – франц.) – то он мог бы простить. Дело старое и, вероятно, забыто. Более того, вы, похоже, были вынуждены вступить в эту дуэль с Босиром, и, ma foi (честью клянусь – франц.), я не вижу, как дворянин при таких обстоятельствах мог бы действовать иначе, чем драться.
– Вот именно, месье, – ответил я, покачав головой, – но кардинал не обеспокоится разбирательством. Его эдикты запрещают дуэли. Этого достаточно. А сверх того – Босир был его племянником.
– Вы неверно судите о кардинале.
– Вовсе нет, месье, я признаю его высокопреосвященство великим и справедливым человеком, слишком справедливым, чтобы ошибиться в пользу милосердия.
В этот момент мы повернули за угол и наткнулись на патруль, идущий в противоположном направлении.
Мой спутник удивил меня, приказав сержанту пойти позаботиться о раненом, которого мы оставили.
– Там была дуэль? – осведомился стражник.
– Возможно, – ответил шевалье с замечательным самообладанием.
Сержант секунду подозрительно глазел на нас, затем приказал вернуться с ним.
– У нас дела в другом месте, и эта история нас не касается, – ответил мой спутник.