— Ты найдешь новые, — ответил Лаэф. — У нас впереди много работы, и ты поможешь ее начать. Потом за дело возьмемся мы. А ты отдохнешь.
— "Отдохнешь"! — передразнил Ух’эр и криво усмехнулся. — Хочешь избавиться от меня?
— Нет, — твердо ответил Лаэф и положил руку ему на плечо, как когда-то Ух’эр опирался на него. — Я собираюсь убить Сорэн. А как я смогу убить ее без помощи бога Смерти?
Ух’эр хмыкнул — и рассыпался пеплом в воздухе.
Рука Лаэфа скользнула сквозь. Пепел остался на ладони.
Лаэф медленно опустился на камень, глядя, как пепел вокруг так же неспешно спускается на темные воды. Пепел на их фоне казался белым. Напоминал о Сорэн.
И нестерпимо болело что-то внутри.
Ух’эр неспешно брел прочь, ступал мягко прямо на воде. Во сне, если хочешь, может и по воде ходить. Тем более, она здесь плотная. Хоть прыгай. Но Ух’эр не прыгал — нечего привлекать лишнее внимание и демонстративно разгуливать по волнам.
Лаэф считает, что он слишком слаб. Как будто он сказал бы об этом вслух, будь оно правдой.
Да, сил пока недостаточно, сны и впрямь для него закрыты, но посещение парочки безумцев не сделает ему хуже. А Лаэф — пускай думает, что ослабит брата этим заданием.
Ух’эр нанесет последний удар. Как тогда. Как всегда.
Смерть всегда наносит последний удар.
Песок под ногами был прохладным: обувью Йен так и не успел обзавестись. Воды раскинувшегося перед ним Мирдэна равнодушно — и, как казалось Йену, презрительно — вздыхали, накатывая на берег. Рассветный, сонный еще Ирхан, нехотя светил из-за спины, и огромная тень ползла впереди по песку. Будто спешила влезть в воду. Глупая.
Меч, который Йен тащил за собой, мерно шуршал рядом, прорезая лезвием песок. Рисовал извилистую тонкую линию рядом с его следами.
Судно почти не качалось на волнах — казалось, волны слишком мелкие, чтобы сдвинуть этакое корыто. Темное, угловатое и слишком массивное, чтобы плыть, оно с палубы щетинилось длинными и тоже явно тяжелыми веслами. Парус был спущен. Люди на палубе деловито затаскивали в деревянную надстройку на палубе ящики. Ящики тоже были тяжелыми — их поднимали вдвоем.
“Это — чтобы прямо тут утонуло?” — подумал Йен.
И пробормотал себе под нос:
— Нашел так нашел…
Нивен стоял у самой кромки воды, не шевелился. Капюшон, как всегда, на голове, руки, как всегда, скрещены на груди. Снова в статую играл.
— Эй! — крикнул Йен, прибавив ходу. — Искатель!
Нивен бросил короткий взгляд через плечо — это Йен понял по характерному движению капюшона. Но не отозвался. Естественно!
Йен остановился у него за плечом и уточнил: