Я чуть не выронил из рук книгу, которую держал, когда изумленный голос Джейка послал по моему телу резкий разряд тока. Этот говнюк вечно подкрадывается ко мне, стараясь напугать. Ненавижу, когда он делает это при нормальных обстоятельствах, а теперь и тому подавно. Быть застигнутым врасплох с любовным романом в руках? Да, это чертовски хреново. Я думаю над тем, чтобы запустить в его голову книгой, но затем решаю изменить свою столь предсказуемую реакцию. Потому что на обложке изображен полуобнаженный парень, ради всего святого. Что предоставит Джейку еще больше причин подразнивать меня. Я загибаю книгу странницами наружу, ломая своими действиями корешок книги, таким образом, скрывая картинку чувака с рельефным прессом, ласкающего одну сторону лица незнакомой девушки.
— Не твое долбанное дело, — я поднимаю с пола грязный носок (его грязный носок!) и бросаю им в друга. Он уклоняется в сторону, отвратительно посмеиваясь.
— Ох, прости меня, — говорит он. — Я просто не знал, что ты умеешь читать.
— Я читаю. Вообще-то, я много читаю.
— Комиксы не в счет, мой друг.
— Конечно, черт побери, они считаются.
Джейк качает головой, поднимая рубашку с пола гостиной, причем, которая тоже его, и нерешительно обнюхивает ее.
— Мои старики приезжают через пару дней. Как думаешь, сколько у меня займет времени, чтобы привести квартиру в надлежащий вид к приезду родителей?
Дом обычно прибывал в чистоте. Весь хаос, который на данный момент царит в гостиной, на его совести. И я планирую в скором времени сжечь весь этот беспорядок, если говнюк не уберет его.
— Для чьих угодно родителей наши дела в принципе обстоят не так уж плохо. Но для твоих это займет больше времени, чем то, сколько нам уготовано прожить на этой земле.
— Господи, вот как, да? Спасибо за поддержку, чувак.
— Стараюсь.
Джейк снимает свою униформу и надевает черную рубашку, которую только что подобрал с пола. В то время, как он застегивает пуговицы, то посматривает на меня так, словно хочет прочитать мои мысли.
— Что с твоим лицом? — говорит он.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
— Я говорю об этом странном, виноватом подергивании на твоем лице.
— Нет у меня никакого странного, виноватого подергивания.
— Ох, но оно есть. Дай мне книгу.
— Пошел к черту, придурок.
Он протягивает руку.
— Не заставляй меня забирать ее силой.
Я разражаюсь смехом.