Оставаясь одна дома, она часто играла сама с собой в «орла» и «решку». В эти дни белый цвет в ее волосах окончательно одержал победу над черным, и никто уже не сказал бы, что ее волосы похожи на звездный дождь.
Она смотрела на зажатый между пальцами пятак, пыталась уловить ту невесть откуда идущую подсказку, на которую ссылался порой ее сын, иногда чувствовала, будто уловила, и выпускала пятак или подкидывала… Но закономерности в результатах она не находила. Однажды, безнадежно следя за падающей монеткой, женщина заметила, что пятак на мгновение остановился, — удалось даже разглядеть, какой стороной он был в этот момент обращен кверху.
Довольно быстро выяснилось, что она способна влиять на полет монетки и опускать ее на пол «орлом» или «решкой» вверх — по собственному выбору. Для этого приходилось всего лишь придерживать взглядом падение звонкого кругляша, чтобы проследить за ним.
Мальчику сейчас пятнадцать — девятиклассник. И ему слишком много задают уроков, и некогда тратить время на подбрасывание монетки. Тем более его способность угадывать пошла на спад уже после седьмого класса.
А еще у него шахматная секция, киноклуб, фотолаборатория… И кажется, появилась девочка. Ему даже письменный стол за собой убрать некогда.
Мама теперь часто остается одна. Грустно смотрит на разбросанные сыном книги. Грустно и пристально. Под ее взглядом они одна за другой плавно поднимаются со стола и отправляются к книжной полке, на свои места.
В последний раз ЛЕВЫЙ парил по помещению своей лаборатории. Долго пребывал он в одиночестве и теперь собирался совершить то, что сулило дать ему спутника. С того момента, как превращение родного солнца в сверхновую вызвало гибель обитателей его планеты, остаток своей жизни он провел здесь, на станции-лаборатории, выполняя опыты по телепортации на далекие расстояния.
ЛЕВЫЙ с тоской замечал, что сила телекинеза ослабевала со смертью каждого члена экипажа и приближалась к своему низшему пределу. Да, его соотечественники всегда уходили на космические станции и корабли по меньшей мере вдвоем, так как только в этом случае доставало духовной концентрации, чтобы действовали телекинетические силы.
Но сегодня настал счастливый день. Скоро у ЛЕВОГО появится спутник, который укрепит силу телекинеза. Его опыты удались. Это были первые успешные эксперименты с того времени, как ученые станции обнаружили гибель своей родной планеты. Тогда ими овладело малодушие. Они оказались прикованными к станции, ибо космические корабли разрушились одновременно с планетой. Бессильные что-либо сделать, они вынуждены были наблюдать, как постепенно один за другим уходили из жизни члены экипажа; и они, покорившись судьбе, не предпринимали никаких попыток к спасению.
ЛЕВЫЙ становился сосредоточенным и печальным, когда в мыслях возвращался к тому времени. С тех пор как он остался наедине с собой и чьи-либо мысленные импульсы более не достигали его мозга, он возобновил опыты, подгоняемый желанием установить в конце концов контакты с другими существами. Он преодолел порог познания и открыл закон односторонней телепортации на большие расстояния. И хотя теперь ЛЕВЫЙ и не был в состоянии сам приблизиться к обнаруженным им существам, зато они смогут прийти к нему.
Годами ЛЕВЫЙ занимался поисками родственной ему цивилизации, и вот сегодня после долгих трудов ему посчастливилось. Были сделаны все приготовления для встречи существа, чтобы оно не испытывало здесь никаких неудобств. Оно почти полностью походило на него, и он страстно желал этого контакта.
Телепортационный луч прибора, созданного подвижническим трудом, был уже направлен на цель. ЛЕВЫЙ сел за операторскую аппаратуру, его искусственные конечности заработали на рычагах и клавишах. Телепортационное поле, засверкав, растянулось, сжалось и вновь растянулось. На нем вырисовывалось расплывчатое очертание какой-то фигуры, и ЛЕВЫЙ теперь твердо знал, что уже скоро одиночество больше не будет его уделом…
Доктор Фишер довольный лежал в своей постели. Он читал рассказ в «Научно-популярном журнале» и ухмылялся. Эти журналисты даже популярную науку сдабривают модными выражениями. Одна фраза развеселила его особенно: «Совершенно неожиданные открытия таятся прямо-таки под нашими ногами!» Доктор Фишер засмеялся, отложил журнал в сторону и поднялся с постели, чтобы принять сердечные капли. Вдруг он остановился, у него закружилась голова; побледнев, он уставился на свою правую войлочную туфлю, которая медленно таяла на глазах и наконец исчезла…
Рисунок В. Викторова
Перевел с немецкого И. Свирский
Звездолет «Пульсар» находился на полпути между Кассиопеей и Андромедой, когда столкновение с осколком астероида превратило его в неуправляемую груду металла…
Стив Клим сидел в командирском кресле и хмуро смотрел на консоль Мозга. Мозг, как и весь корабль, пострадал в катастрофе: сигнальная матрица, еще недавно переливавшаяся всеми цветами радуги, поблекла.
«Неужели закончилась моя недолгая жизнь звездолетчика? — мрачно думал Стив. — В первом же полете… Чего стоит после этого теория вероятностей? Немыслимый расклад случайностей, и конец всему».
Он испытывал чувство обреченности. Гибель была неотвратима: система жизнеобеспечения почти полностью вышла из строя, энергоснабжение нарушилось, и если бы не люминесцирующие стены штурманского зала, его охватила бы тьма…
Стив закрыл глаза, и на миг ему показалось, что ничего не произошло: «Пульсар» по-прежнему поглощает пространство, а экипаж, объединенный Мозгом в единую систему — достигший совершенства организм, — делает свое дело, составляющее смысл жизни каждого из пяти астронавтов.
Яркие индивидуальности, они идеально дополняли друг друга.
Легендарный командир Иван Громов, это о нем еще мальчишкой читал Стив: «Суровое лицо звездного капитана избороздили ветры дальнего космоса». Газетный штамп, бессмыслица (какие могут быть ветры в космосе?), но до чего же верно сказано!