— А что могло случиться?
— Ты выглядишь таким усталым. У тебя были неприятности на службе?
…Следующий день выдался исключительно напряженным. На Уолл-стрите царило беспокойство в связи с событиями в Азии и на Ближнем Востоке. Уэйн погряз в работе. Ему некогда было думать об исполнении желаний. Причем такой ценой!
Наступила осень, и Пэгги заболела корью. Томми требовал, чтобы папа объяснил разницу между бомбами обычными, — атомными, водородными, кобальтовыми и другими, о которых так много говорят.
Тайные стремления в нем вели себя прилично. Вполне возможно, что самые затаенные из них хотели кого-нибудь прихлопнуть или пожить на южных островах, но сам он должен был помнить о своих обязанностях. У него было двое детей и лучшая из жен.
Может быть, ближе к рождеству…
— Ну как? — спросил Томпкинс. — Как себя чувствуете?
— Да, спасибо, — ответил Уэйн, поднимаясь с кресла.
— Вы можете, потребовать, чтобы я возвратил вам плату, если что не так…
— Нет. Пережитое меня вполне удовлетворило.
Уэйн развернул свой сверток. Там была пара солдатских башмаков, нож, два мотка медной проволоки и три клубочка шерсти.
Глаза Томпкинса заблестели.
— О! Этого более чем достаточно! Спасибо.
— Это вам спасибо, — произнес Уэйн. — До свидания.
Уэйн вышел из магазина и побрел среди руин. Они тянулись насколько хватал глаз. Коричневые, черные, серые. Скелеты домов, обгорелые огрызки деревьев… Уэйн осторожно пробирался среди руин, зная, что должен добраться к убежищу до наступления темноты, когда улицами завладеют крысы. Кроме того, если не поторопиться, то можно лишиться утренней порции картофеля.
Сокращенный перевод с английского П. Касьяна
Турбовинтовой самолет летел из Дулута, штат Миннесота, на Вашингтон.
— Десять минут восьмого, Драм, — заметил Сэм Хейн, сидящий рядом со мной у иллюминатора. — Мы уже на полпути.
И тут же затикало.
Хейн прореагировал мгновенно. Его взгляд насторожился, а рука вцепилась в кресло. За всем этим крылось только одно: бомбы в самолеты подкладывают не первый и не последний раз. А вам известно, кто я. Потому вы и летите со мной.
Я встал. За головой Хейна на полке увидел «дипломат». Не Хейна. Его чемоданчик с монограммой лежал рядом.
Тиканье доносилось из чужого «дипломата». Очень громкое. Ясно, бомба с часовым механизмом.