Он посмотрел на Галку из-под густых косматых бровей, ожидая, что та скажет. Но Галка молчала.
- Послушай, Галина, сколько тебе лет?
Он отлично знал, сколько ей лет, но спросил для того, чтобы как-то начать разговор, ради которого - и девушка чувствовала это - зашел к ней.
- Восемнадцать.
- Это уже много, - подхватил он. - Это значит, что ты уже взрослая. Поэтому я буду говорить с тобой как со взрослой. Видишь ли, мы дружим с твоим отцом много лет, и эта дружба дает мне право…
- Зачем так длинно, дядя Леня, - нетерпеливо перебила его Галка. - Давайте по существу.
- По существу так по существу, - согласился Леонид Борисович. - Речь пойдет о твоем отце…
- …и о Нине? - снова перебила его Галка.
Косматые брови Гордеева сошлись на переносице.
- Может, ты помолчишь немного?
- Но речь все-таки пойдет о ней? - не унималась Галка.
- О ней.
- Она мне не нравится.
- Но дело в том, что она нравится твоему отцу.
- Он собирается на ней жениться? - в упор спросила Галка.
Леонид Борисович несколько смутился.
- Не знаю. Он не говорил со мной так определенно.
- Тогда поговорите с ним вы. Скажите, чтобы он не делал этого. Нет, нет, я все понимаю. Я даже хочу, чтобы он женился. Но только не на Нине. И не потому, что она поет в ресторане, а потому, что отец лучше, понимаете, в тысячу раз лучше ее! Вы тоже так думаете - я знаю. И Шахов так думает. Все так думают! Прошу, поговорите с ним. Поговорите как секретарь партийного комитета. Он вас послушает.
Гордеев невесело усмехнулся.
- Во-первых, твой отец беспартийный, а во-вторых, партком такими делами не занимается. Все это не так просто, Галя. Не так просто, как тебе кажется. Но в чем-то ты права. Обещаю, когда Алексей вернется из рейса, я поговорю с ним…
Но разговор не состоялся - капитан Ортынский не вернулся из рейса…
Теплоход, которым он командовал, ушел в море 21 июня 1941 года. А на рассвете следующего дня Галка проснулась от страшного грохота…