— Начинай! — Отдал ему приказ на общем канале, чтобы услышали и все остальные.
За открытым окном протрещала длинная пулемётная очередь, а затем хлопнули три слабых взрыва, на несколько мгновений заливая всё окружающее пространство ярким белым светом магниевых вспышек.
— У вас всего десять секунд, чтобы бросить оружие! — Громко пророкотал усиленный динамиками голос Ивана, после чего он добавил пару фраз по-чеченски.
— Это четвёртый, мы взяли их, — сообщила радиостанция голосом Майкла Ховса.
— Сколько? — Я спросил его.
— Трое, один какой-то важный франт и парочка бугаёв охраны. Одного бугая пришлось пристрелить. После двух моих ударов в голову всё ещё пытался схватиться за автомат.
— У вас самих как? — Мне почему-то тревожно, слишком уж быстро у них всё получилось.
— Петро получил от франта в глаз, вёрткий тип оказался, пришлось вмешаться, — после слов Майкла лёгкая тревога отступила.
За окном же всё было относительно тихо, лишь кто-то вымученно постанывал, серьёзного боя так и не произошло. Затем послышались громкие ругательства на смеси из нескольких языков, прерванные хлопком одиночного выстрела.
— Кто-то ещё к адским гуриям сильно торопится? — Иван снова добавил в конце фразы чуток непонятных слов.
Дальше пошла рутинная работа по полному разоружению и окончательной упаковке сдавшихся боевиков. Поняв, что влезли в хорошо подготовленную ловушку, они предпочли сложить оружие, рассчитывая на скорый выкуп. Да и не так уж и много их оказалось, всего пятнадцать человек, трое были ранены в ноги первой же пулемётной очередью. Остаток ночи прошел тихо, никто больше нас не тревожил, и даже электричество включили примерно через час. Лишь под самое утро до нас долетели отголоски интенсивной перестрелки где-то в дальнем квартале города. Наступающий новый день обещал всем нам большую суету, а мне лично персональную нервотрёпку.
— Почему вы мне помогаете вместо того чтобы добить? — В голосе сноровисто бинтуемого Рогнедой раненого боевика слышалось подлинное изумление, даже акцент почти исчез. — Знаете же, что из нас невозможно сделать послушного раба, а лечение таких ран дорого.
Я заинтересовался и подошел ближе, держа в руке мощный фонарь, другие сидящие прямо на земле пленники со связанными за спиной руками тоже навострили уши.
— Здесь пока ещё слишком мало людей, и даже таким как вы стоит предоставить ещё один шанс задуматься о жизни, — громко для всех ответила жена, проверяя качество наложенной повязки. — Возможно, хоть кто-то из вас со временем превратится в человека, отринув свою звериную натуру.
Раненый зло зашипел, её жестокие слова больно ранили его уязвлённое самолюбие.
— Пока же вы только внешне походите на людей, а внутри самые обычные шакалы, — Рогнеда продолжила вбивать слова в головы скрипящих зубами слушателей. — Слабые и трусливые шакалы, способные напасть лишь сбившись в большую стаю или ударив исподтишка. Вам пообещали простую и лёгкую прогулку с богатой добычей, а вы даже не задумались о том, где обычно лежит бесплатный сыр. Привыкли к безнаказанности по ту сторону врат, уверились, что мирные люди неспособны дать вам достойный отпор. Так вот, запомните навсегда — на «Новой Земле» мирных людей просто нет. Здесь даже дети владеют оружием. И если вы покажите им свою звериную натуру, то вас быстро уничтожат. Как уничтожают опасных хищников.
Чеченские боевики явно недоумевали, зачем им рассказывают такие страсти. Я тоже удивлялся, однако Рогнеда знала, что им нужно сейчас сказать гораздо лучше всех нас. Позже её слова сильно помогли во время допросов. Семена посеянной в их чёрные души надежды дали всходы.
Спелёнатый по рукам и ногам франт смотрел на меня уничтожающим взглядом. Хорошо хоть он магией не владеет, а то оставил бы от меня лишь маленькую кучку пепла. И франта этого я прекрасно знал, он присутствовал на моей первой свадьбе в этом городе. Какой-то полномочный представитель каких-то особо важных людей. Теперь уже можно уверенно сказать каких именно.
— Ненавижу... — тихо прошипел он по-арабски, пытаясь в меня плюнуть, но промазал.
— Может, просто кинем его в озеро? — Поинтересовался державший его Петро Влас, специально коверкая арабские слова. — Рыбки с голодухи сами на берег выпрыгивают, корма просят, — связанное тело при этом сильно дёрнулось.
— Сначала он нам облегчит душу в подвале, а позже можно и о рыбках позаботиться... — под франтом быстро расплылась лужа, потянуло свежей мочой.
Слабоватым мужичок оказался, даже пытать не пришлось. К зубастым рыбкам ему сильно не хотелось, потому рассказывал всё сам, сильно надеясь на его последующую передачу в руки людей эмира. Ибо в первую очередь работал на его конкурентов — береговых шейхов. Причём сразу на нескольких, да ещё вполне официально. Я же просто сильно мешал ему одним своим существованием. Спутал ему все хитрые планы, лишил лёгких доходов, нанёс большую моральную травму. Врал, конечно. Судя по всему — ему просто приказали устранить один фактор неопределённости в моём персональном лице. И тут так вовремя подвернулись чеченские бандиты. Нужные связи в эмирской охранке он сумел сохранить даже после подавления бунта, потому легко организовал акцию ликвидации неугодного. Сделавших дело чеченцев позже благополучно уничтожала прибывшая охранка, заодно обрубая все концы, а подозрения перекладывая на кое-кого другого. Оказывается, здесь многие имеют на меня зуб. Всё казалось просто и понятно, однако я подозревал, что всё это лишь первый видимый слой большого пирога.