Утром следующего дня уже Соня подгоняла Горыныча. Ей не терпелось продолжить эксперимент. Дракон, в отличие от девочки, был странно вял и скован. Он поднялся в воздух, с трудом взмахивая крыльями. Соня видела, как он старается, поднимается выше, пытается парить, но вчерашнее скольжение не удавалось. Девочка раз за разом повторяла попытки, успокаивала Горыныча, ободряюще похлопывала его по спине, но выходило только хуже. Похоже, дракон никак не мог забыть о вчерашнем фиаско.
Ничего не получалось. Соня устала, качка и дерганые спуски утомили ее. Она приказала дракону возвращаться. Горыныч виновато повернул к дому. Когда они плюхнулись на поляну, девочка, соскочив с седла, решила поговорить с драконом. При этом растерянный Горыныч упорно клонил голову и отводил глаза.
— Однажды у доски я решала задачу. Задача была сложная, — начала Соня, — и у меня ничего не получалось. Я так разнервничалась, что вообще ничего не могла решить. Тогда учительница сказала мне… — девочка заметила, что Горыныч навострил уши, и заговорила с еще большим воодушевлением: — Учительница сказала: «Дело не в задаче, а в тебе. Ты думаешь о себе, а не о задаче». Это правда, я думала о том, как глупо выгляжу перед классом и как у меня вспотели подмышки. Только учти, это секрет. Ты понимаешь, о чем я?
Горыныч насупился и отвернулся. Он понимал. Или не понимал? Ничего не оставалось делать, как только грустно взглянуть на измученного друга и уйти в домик. Не успела Соня закрыть дверь избушки, как раздался шум крыльев. Девочка выскочила на крыльцо. Горыныч улетел без нее. Жаль, конечно, но иногда надо побыть в одиночестве.
День не задался. Беспокойство терзало Соню. Она без конца выходила на лужайку перед домом, подолгу стояла, вглядываясь в небо до рези в глазах, прислушивалась к звукам. Горыныч не возвращался.
Соня беспокоилась всё сильнее и сильнее. Тревога, страх и беспомощность накатывали волнами. Эрвин говорил, что драконы, выведенные в неволе, преданы хозяину. Неужели Горыныч улетел навсегда? Как он мог оставить ее одну?
Когда дракон спал на поляне перед домом, ей было спокойнее. А теперь темные тени от деревьев, исполосовавшие поляну, показались такими зловещими, что она поспешила вернуться в избушку и закрыть за собой дверь на засов. В эту минуту Соня ощутила себя такой несчастной. Как же ей не хватает родного дома, мамы, бабушки! Девочка свернулась клубочком на плоском топчане, слезы тонкими дорожками потекли по лицу.
Кто-то осторожно поскреб в дверь. От этого звука Соню подбросило на кровати так, что она чуть не свалилась на пол. Тихое постукивание продолжалось. Пересилив страх, девочка бесшумно встала и подкралась к окну. Она всмотрелась в ночной сумрак и различила знакомые контуры: у крыльца топтался Горыныч.
Соня кинулась к двери, распахнула ее, выскочила на крыльцо. Дракон судорожно вздохнул и положил морду на плечо девочки. Она провела рукой по его бугристой чешуйчатой шее, костяному гребню.
— Где ты был? Как добрался? Ты же плохо видишь в темноте!
Что он мог ответить? Только поджать лапы и улечься у порога.
— Это самое лучшее место. Спокойной ночи, — нежно сказала Соня.
Но Горыныч ничего не услышал, он уже спал.
Следующее утро выдалось пасмурным. Небо затянули тучи, моросил мелкий дождик. Соня решила, что погода ей на руку: не будет никаких полетов и экспериментов, можно спокойно посидеть в избушке. Но оказалось, что у Горыныча другие планы. Всем своим видом он давал понять, что пора в небо. Дракон расправлял крылья, разминаясь, крутил головой, топтался по поляне, не находя себе места.
— Может, не полетим? — спросила Соня.
Но Горыныч утвердительно махнул башкой, он услышал только «полетим».
Вот как можно перечить деловому энергичному дракону, уверенному в своей силе? В одежном шкафу девочка нашла плотные брюки, плащ-накидку, красные сапожки с загнутыми носами и шляпу на завязках с широкими полями. Одежда пришлась впору, только брюки чуть длинноваты. Соня закатала брючины ровно до середины голенища сапог и притопнула ногой. Э — ха! В таком виде можно пуститься в путь. Горыныч остался доволен нарядом Сони, для него дождь не помеха. Он, похоже, вчера разведал новые места и сейчас хотел похвастаться перед хозяйкой.
В полете Горыныча появилась плавность, высоту он набрал быстрее обычного. Удивительно и одновременно неудивительно, ведь Соне показалось, что она уловила суть. Горыныч стремился к совершенству и делал это осознанно. Умница! Девочка одобрительно похлопала дракона по шее, отчего тот счастливо хмыкнул.
Полет намечался великолепный, но тут путешественники попали в густой утренний туман. Серая дымка поглотила всё вокруг, накрыла небо и землю плотной мглой. Горыныч растерялся, судорожно замахал крыльями, закрутился на месте. Его испуг мгновенно передался Соне. Драконы, как ей говорил Эрвин, не могут летать в темноте. Туман хоть и серый, но его непроницаемость оспаривала первенство у безлунной ночи.
«Может, надо приземлиться? А если там деревья? Горыныч не сможет затормозить, он садится очень резко», — пронеслось в голове всадницы.
— Всё хорошо. Лети вперед, не торопись… успокойся, — голос у девочки задрожал, она не знала, что придумать. Туман забирался за шиворот, просачивался внутрь, туманная пелена делала их слепыми.
От слова «успокойся» Горыныч совсем потерял голову. Его бросало из стороны в сторону, вниз и вверх, рывками и жутко. Соня с трудом держалась в седле. Дракон стал неуправляем. Существовало только одно средство.