Широкая ладонь скользнула мне на грудь и замерла над сердцем — там, где стилет оставил тонкий шрам. Я накрыла руку Хэйдена своей, сжала осторожно и потянула вверх, чтобы прижаться к ней горящей от смущения щекой. Губы шевельнулись, готовые произнести: «И я люблю тебя», но Хэйден качнул головой.
— Скажешь это, и я не отпущу тебя. Никогда. Убью и умру за тебя. Но не отпущу.
Голос его прозвучал твердо, решительно, однако я видела, как непросто дались ему эти слова. Хэйден говорил, что северяне не отступают от своих избранниц, что сама их природа не позволяет этого сделать. Но сейчас он сознательно заковывал чувства в тиски льда и камня, шел против себя самого, чтобы дать мне шанс — последний, не сомневаюсь, — прислушаться к собственной сути и выбрать свет. Вот только мой выбор уже давно сделан.
— Не отпускай. Держи всегда так же крепко, как сейчас. Люби меня, будь моей тьмой, моим солнцем, моей душой. Потому что я люблю тебя…
Последний звук едва успел сорваться с губ, как их накрыли губы Хэйдена. Мы вновь теряли себя. Растворялись друг в друге, лишались опоры под ногами и обретали ее заново. Не знаю, как далеко мы могли бы зайти, но внезапный стук заставил нас прерваться и посмотреть вниз.
На укрытом снежной крошкой балконе лежала Сельва. От нее ко мне, оставляя цепочку маленьких следов, бежала Эвис. Эмоции переполняли ее настолько, что она не могла удержать облик ящерицы, оборачиваясь то пауком, то крысой, то черным хорьком.
Я присела, поймала забежавшую на ладони Эвис и прижала ее к груди. Улыбнулась, ощутив возбужденный топот, и прикрыла глаза.
— Я тоже скучала. Очень-очень. Прости, если заставила волноваться.
Новый пинок вышел болезненнее предыдущих. Руки оттянула резко потяжелевшая ноша. Распахнув глаза, я с удивлением посмотрела на окаринейского бескогтевого варана. Ярко-оранжевая морда недовольно скалилась. Длинный гребень скругленных шипов воинственно топорщился.
— Она дуется, — пояснил Хэйден. — В этом облике ее пинки ощущаются особенно сильно, но при этом не ранят. Выяснено опытным путем, — добавил он, смеясь. — Судя по всему, твоя подопечная крайне… раздосадована последними событиями.
Топ!
— Ай! Эвис!
Топ! Топ-топ!
— Я же не специально отослала тебя!
Топ! Топ!
— Но ведь все хорошо закончилось!
Топ-топ-топ!
— Ай!
Топ!
— Да и что бы ты сделала? Растерзала всю академию?
Топ!
Новый тычок ощущался сильнее и увереннее предыдущих. Сейчас меня не просто топтали, а именно отвечали. Беспокойство, пережитые страхи, обида — я ощущала каждую эмоцию своей подопечной. Наплевав на пинающееся безобразие, прижала ее к себе крепко-крепко и выдохнула: