Дойдя до двери, Хэйден, как и я ранее, замер. Прислушался, убедился, что по ту сторону проход чист, и, накинув мощный полог, открыл потайную дверь. Мы вышли в общий зал. Дождались, когда стеллаж вновь станет цельным, и лишь после этого убрали маскирующее заклинание.
Где-то неподалеку послышались тяжелые взмахи каменных крыльев. Не раздумывая, Хэйден прижал меня к ближайшей полке и поцеловал. Я не воспротивилась, наоборот — закрыла глаза и подалась навстречу. Все во мне отзывалось на его прикосновения. Я хваталась пальцами за широкие плечи, будто боясь упасть, и чувствовала волны дрожи, прокатывающиеся по телу.
Когда над нашими головами раздалась ругань горгульи — клянусь, я пожалела, что хранитель вообще существует. Своим появлением он напомнил мне о приличиях. Щеки нагрелись, словно поцелованные летним солнцем, и я поспешила спрятать лицо на груди северянина. Тот сдержанно извинился за нас двоих и решительно повел меня к выходу.
Почему-то хотелось смеяться. Сильнее сжать руку Хэйдена и, хохоча в голос, сбежать по лестнице. Хотелось улыбаться миру, всем и каждому в нем. Даже бурчащему нам в спины хранителю!
Я летела словно на крыльях. В ушах по-прежнему звучал голос Хэйдена, спокойный и уверенный, а щека, кажется, до сих пор ощущала взволнованное биение сильного сердца. И осознание того, что наш поцелуй разжег в северных горах огонь, наполняло меня пьянящим восторгом.
Мы едва миновали два коридора, когда Хэйден, не выдержав, втянул нас в узкую нишу за гобеленом и снова накрыл мои губы своими. Странное притяжение влекло нас друг к другу сильнее любого приворота. Я задыхалась, забирая его дыхание и возвращая свое. Но мне было этого мало. Я хотела большего: больше поцелуев, больше прикосновений, больше самого Хэйдена. И отдать ему всё — всю меня, мою душу.
— Лэйни… — выдохнул он со стоном, разрывая поцелуй.
Северное произношение вновь добавило моему имени особого звучания: тягучести, сладости, желанности. Голова закружилась. Захотелось, чтобы Хэйден позвал меня еще раз, чтобы его губы шептали только мое имя. Но я не осмелилась попросить.
— Подожди, Лэйни, — удержал он, стоило мне потянуться за новым поцелуем. — Ты должна кое-что понять. О том, кто мы… кто я.
Я едва улавливала смысл его слов. Разум затуманился, и единственное, что я осознавала четко, — желание быть с Хэйденом. Ощущать его руки, скользящие по моему телу, чувствовать его губы, вдыхать его запах.
— Северяне ужасны. Мы собственники, Лэйни. Такие, которые не отступаются, которые готовы биться до конца. Только позволь мне поверить, что ты моя, и я не отпущу тебя. Никогда. Сейчас я еще могу отступить. Но если ты выберешь меня, если сама вручишь себя, то шансов передумать у тебя не будет. Я не дам их тебе.
Хэйден говорил тихо, но вместе с тем очень уверенно. Он предупреждал. Возможно, даже пытался напугать. Но только я не испугалась. Да и разве можно бояться чего-то столь желанного?
Улыбнувшись, я подалась вперед и вновь поцеловала Хэйдена. Жарко, жадно, отчаянно. Я цеплялась за него, как упавший в горную реку — за ветку, перекинутую через поток. Он нужен мне. Такой, какой есть. С его темным прошлым, с нашим туманным будущим. Неидеальный, опасный, честный. И мне неважно, кто его создал — Полуночная Матерь или Пресветлый Отец. Лишь бы он целовал меня так же крепко, как сейчас, лишь бы не отпускал.
Я твоя…
Мое тело тянулось к телу Хэйдена. Вжималось в него и с затаенным трепетом наслаждалось каждым миллиметром прикосновения.
Я твоя.
Душа рвалась навстречу, пробивала грудную клетку и, царапая костяными осколками сердце, вылетала на свободу — к нему, к Хэйдену.
Я твоя!
Даже моя сила, несмотря на нашу непохожесть, стремилась к единению. И клянусь, в его тьме мой свет сиял.
— Нам лучше остановиться сейчас, — выдохнул Хэйден, с трудом разрывая поцелуй. — Пока я еще в силах это сделать.
Его признание опьянило. Сердце, и без того заходившееся взволнованным ритмом, забилось быстрее. Губы обожгло. Я подалась вперед, желая продолжить, но тут услышала знакомый голос:
— Отвали, Минакс! Все со мной в порядке!