Я замерла, хмурясь. Что происходит?..
Ответом стал приглушенный скрип открывающейся двери.
Сунув Эвис в карман платья, я схватила метлу и вместе с ней вжалась вглубь ниши, мысленно молясь Полуночной Матери, чтобы нас не заметили.
Кто-то вошел. Закрыл за собой дверь и медленно, будто оглядываясь или прислушиваясь, зашагал вдоль стеллажей. Шорох подошв о каменный пол слышался все отчетливее. Кажется, я могла даже уловить звук перекатываемых под чужими туфлями камешков: крохотных, размером с рисовое зернышко. Жаль только, что понять, какие это туфли — мужские или женские, — не удавалось. Разглядеть вошедшего — тем более.
Я видела лишь скрытую капюшоном голову, мелькающую в просветах между захламленными полками стеллажей. Из-за приглушенного света даже цвет накидки не получалось определить. То ли темно-коричневый, то ли темно-фиолетовый, то ли синий, то ли… Слишком много «то ли», чтобы гадать впустую.
Прижимаясь спиной к холодной стене, я даже дышала через раз. Если бы могла — заставила бы сердце биться размереннее и тише. Эвис замерла в кармане и, судя по всему, вместе со мной прислушивалась к окружающим звукам.
Вошедший приближался к нише. Шорох его шагов звучал все громче и будто отдавался эхом у меня в груди. Хотелось зажмуриться, закрыть уши руками, чтобы только не видеть плывущий в полумраке капюшон и не слышать пугающий до стылых мурашек звук.
Я делала так в детстве, когда просыпалась по ночам от очередного кошмара.
Мне не разрешали оставлять зажженной лампу, и единственный свет, который проникал в холодную комнату, был лунный. Он рождал глубокие кривые тени, тянущиеся по полу, словно десятки жадных рук. Ветер шевелил густые кроны за окном, и тени на полу приходили в движение.
Подтягивая колени к груди, я вцеплялась в них напряженными пальцами и неотрывно следила за живым полумраком. Вздрагивала, стоило ветке тополя заскрести по старой раме, и сжималась еще сильнее. Иногда в такие моменты я закрывала глаза и сдавливала уши руками, наивно полагая, что если я не вижу ужаса, то и ужас не увидит меня.
Со временем я перестала прятаться от собственных страхов. Однако сейчас старая, казавшаяся забытой привычка вновь дала о себе знать. Только на этот раз я не поддалась ей.
Застыв статуей, я следила за приближающимся незнакомцем. Он остановился совсем близко — всего в паре метров! — с тихим стуком опустил что-то на полку, щелкнул замком, принялся что-то доставать… Я не видела, что именно. Слышала приглушенный перестук, затем более громкий, словно что-то выкатилось на деревянную полку. Снова щелчок замка и шаги. Только на этот раз не в мою сторону, а к выходу. К выходу!
Уходил незнакомец так же неспешно, осторожно. Уже у самой двери, судя по звукам, он замешкался, а еще через семь ударов моего взволнованного сердца покинул хранилище. Я медленно выдохнула через нос. Выждала добрых две минуты и лишь затем, отставив Сельву, опасливо покинула нишу. Погладила Эвис, высунувшуюся из кармана, и тихо, на цыпочках, подкралась к тому месту, у которого стоял незнакомец.
Сначала я увидела четыре отметины, оставшиеся, по-видимому, от треугольных ножек ларца. Ларца, который кто-то принес, а потом забрал с собой? Но зачем?
Ответ я нашла, едва посмотрев левее. И на секунду дыхание перехватило. На полке, среди укрытых слоем пыли артефактов, едва заметно мерцали четыре крупных камня желтого, красного, голубого и оранжевого цвета — камни светлых чародеев.
Они звали меня. Манили, как на занятии по геомантии, искушали коснуться их. Все во мне откликалось на этот призыв, желало поддаться ему. Пальцы сами, точно зачарованные, потянулись к камням, но в нескольких сантиметрах от разноцветных граней я остановилась.
Кто все-таки принес сюда камни светлых? Зачем? Почему именно в хранилище сломанных артефактов?
Все это выглядит слишком подозрительно. А что, если…
Догадка вспыхнула в сознании, словно молния.
Вдруг это ловушка? Вдруг Мак-Фордин решила поймать светлого на приманку? И в таком случае вряд ли есть что-то более искушающее для дитя света, чем камни силы.
В кармане требовательно завозилась Эвис.
— Гляди, — выдохнула я, удерживая ящерицу в руках и поднимая ее на уровень полки.