— Нет никого романа, — заверила я бабулю. — Это я просто Игореху дразнила.
— А не врешь ли ты?
Я буквально наяву увидела ее испытующий прищур.
— Нет.
— А теперь?
— Нет.
— А сейчас?
— Возможно.
— Умница, — похвалила бабушка.
И отключилась.
Зарывшись пальцами в мягкую шерстку Фафнира, я закрыла глаза и приготовилась наконец погрузиться в сон, но оказалось, что со мной пообщались еще не все желающие. От вида номера, с которого мне звонили всего один раз, но который я уже успела занести в контакты, сердце совершило предательское сальто.
— Да? — ответила настороженно.
— Поздравь меня, я в отпуске, — с улыбкой в голосе сообщил Ян.
— В вынужденном, как я?
— Нет, в совершенно добровольном и даже желанном.
— Тогда поздравляю.
Я тоже улыбнулась и вдруг поняла, что да: бабочки в животе — это от умиления, а при общении (мыслях, встрече) с симпатичным тебе мужчиной испытываешь, скорее, жжение в солнечном сплетении, и нервы ноют как при зубной боли, только где-то в груди.
Чувствую, если б я писала книги, легко бы переплюнула отца по части «обескуражить аудиторию каким-нибудь трешем»…
— Ты же понимаешь, что на моря я не поеду?
— Возле Ярославля есть чудесные сана…
— Соня, — перебил Ян. — Мне по-прежнему нужен напарник. И лучше тебя я никого не знаю.
— Правда?