К дверям я устремилась заранее, втянув живот и протискиваясь мимо недовольных граждан с сакральным «Мне на следующей». И вот как-то не рассчитывала встретить в такой давке особо одаренную особу, додумавшуюся взять с собой еду. Если точнее — рожок мороженого, которое медленно, но верно таяло, пока девица возюкала наманикюренным большим пальцем другой руки по экрану телефона.
Серьезно? Во-первых, осень на дворе, холодно уже на улице мороженое жрать. Во-вторых, я там руку с трудом смогла поднять, когда нос зачесался, а тут человек и ест, и эсэмэсится, и разве что хорнпайп не отплясывает. Годы тренировок?
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, когда подтаявший клубничный шарик, щедро политый шоколадным топингом, при очередном подскоке автобуса на шикарных ярославских дорогах скатился с насеста и плюхнулся прямиком на мою рубашку. Жакет тоже зацепило, но он был старым и темным, а рубаха — новенькой, белой, прекрасной…
Я бы, наверное, поскандалила. Не люблю это дело, но воспитывать молодежь надо. Однако в этот миг автобус фыркнул, дернулся и, не успев толком остановиться, распахнул двери, и меня вынесло на улицу вместе с другими выходящими. А пока я уныло пялилась на загубленную рубашку, госпожа Удача продолжила демонстрировать мне филейную часть.
Хлынул дождь. Не начался, не заморосил, именно хлынул. Без предупреждающих плевков, грома, молний, внезапных затемнений и прочих спецэффектов. Поначалу я даже решила, что это только мне повезло попасть под выплеснутую кем-то воду из ведра, но народ вокруг всполошился и бросился врассыпную, так что…
Стоит ли упоминать, что в нужное здание я заходила мокрая насквозь и мало похожая на «идеального сотрудника», коим пыталась казаться? Отяжелевшие брюки норовили сползти, ботильоны противно хлюпали, по прозрачной, льнущей к телу рубашке расползлось шоколадно-клубничное пятно, а жакет… проще уже было выбросить, чем реанимировать. От утренней укладки не осталось и следа. Сейчас волосы висели темно-медными сосульками, но я знала, что стоит им подсохнуть, и над моей головой воспарит знатное рыжее афро.
Впрочем, поводы для радости тоже имелись. В попытке придать образу серьезности я сегодня не накрасилась, так что превратиться в печальную панду мне точно не грозило. А еще документы и деньги не пострадали, несмотря на мою нелюбовь к дамским сумкам и привычку таскать все жизненно важное в карманах. Мужскую привычку, как не раз попрекала бабуля. А вот отец вместо упреков, памятуя о моей способности оказываться в самых странных местах и ситуациях, взял и подарил зачарованную от кражи и повреждений обложку для документов, очень удачно вписывающуюся во внутренний карман любой куртки или жакета. Брат следом подарил мужское портмоне, скорее в насмешку, чем от души, но я не возражала. Удобно.
В общем, если взвесить плюсы и минусы, все не так плохо… Наверное.
Охранник на входе дотошно сверил мою мокрую персону с фоткой в паспорте, чему-то покривился и, заставив расписаться в толстенной тетради, отправил «направо, прямо, вверх, налево, направо, прямо, направо и до упора». Правда, пришлось еще ненадолго задержаться, когда рамка распищалась на наличие ключей в заднем кармане моих мокрых штанов. Подумаешь, забыла. Но въедливый служитель закона явно взял меня на заметку как потенциальную террористку.
Даже не знаю, радоваться ли такому рвению…
В областное бюро судебно-медицинской экспертизы я попала впервые. Вполне себе обычная больничка. Кирпично-серая снаружи, желто-белая внутри. Даже не верилось, что за этими совдеповскими дверьми проводятся супер-сложные лабораторные исследования. В том числе и магические. Мне говорили, что тут есть «наше» отделение, но к этой стороне профессии меня как-то не тянуло. И вряд ли когда-нибудь потянет, учитывая, что и к самой профессии я отношусь постольку-поскольку и мертвецов боюсь до обморока.
Ну вот, вспомнила.
Пока тряслась в автобусе, горевала о рубашке и мокла под дождем, все было нормально. А в этих гулких пустых коридорах все страхи ожили и мерзкими змеями завозились внутри, вызывая тошноту.
Решительно поджав губы, я ускорила шаг. Как там сказал охранник? Направо, прямо, вверх… А в фильмах морги всегда в подвалах. Никому нельзя верить. Налево, направо, прямо…
Внезапно оказавшись в просторном холле с диванчиками и огромными листьями в горшках, я слегка растерялась, ибо направо отсюда дороги не было. Благо, на одном из диванчиков обнаружился задумчивый дяденька в форме санитара.
Я откашлялась:
— Простите.
Эхо моего голоса звонко отразилось от стен и потолка — даже я вздрогнула. А дяденьке хоть бы хны. Он лениво поднял голову и устремил на меня совершенно равнодушный взгляд.
— А где тут… ну… эта… — Нужное слово никак не находилось, так что я неуверенно закончила: — …Для разделки трупов?
— Секционная, — услужливо подсказали за спиной.
Честное слово, я не специально. Просто очень-очень боюсь мертвецов и призраков. Знамо дело, в рукопашной ни одних, ни других не одолеть, однако инстинкты оказались сильнее здравого смысла. Я развернулась и впечатала кулак в лицо стоявшего за спиной подсказчика быстрее, чем успела узнать голос. А когда от пронзившей руку боли разум прояснился, товарищ старший следователь Ржевский уже зажимал нос ладонью и что-то мычал.
— Простите! — Я ринулась было к нему, но майор резко выбросил перед собой руку.