Джеймс отвернулся от неё.
— Сделай серьёзное лицо, — сказал он. — Мы на посту.
Кто-то бежал к ним, прямо по затопленной части участка, поднимая брызги воды, как беспечный Джин Келли.
Сначала Гвен подумала, что это Тошико, но это была не она. Это оказалась худенькая девушка в джинсах мужского покроя и узкой футболке с надписью «У меня есть сиськи, значит, я выиграла».
Она бежала смешно, как-то судорожно, подумала Гвен; руки девушки тряслись, и её узкое плоское лицо дёргалось, словно от тика.
— Привет? — окликнул её Джеймс.
Девушка остановилась и зашаталась перед ними, моргая, глядя сначала на Джеймса, потом на Гвен, а потом снова на Джеймса. Время от времени она внезапно дёргала головой и от этого дрожала всем телом. Её мокрые от дождя пальцы резко сжимались и разжимались, словно клешни рака.
— Большие, большие, большие, — сказала она, сделав ударение на втором слове «большие», но при этом произнеся его нечётко. — Жулик. Шестьдесят девять процентов. Владельцев кошек. Очеловечивают. Гиббоны. Большие гиббоны. Упадок и Смерть Большого Гиббона, — добавила она.
Затем она рухнула на колени, и её кости так громко хрустнули, что Гвен вздрогнула. После этого девушку вырвало на гравий.
Гвен бросилась к ней, пытаясь помочь. Девушка что-то произнесла и оттолкнула её. Потом её снова вырвало.
Даже разбавленный ветром и дождём, запах рвоты казался странным. Сильно воняло кетонами. А кроме того — пластмассой и жжёным сахаром, хотя этот запах ощущался слабее.
— Всё хорошо, — сказала Гвен.
— Большие, большие, большие, — пробормотала девушка и закашлялась, словно пытаясь выплюнуть собственную печень.
Гвен подняла взгляд на Джеймса.
— Что, чёрт возьми, с ней не так? — спросила она. — И ещё… ой! Голова стала болеть сильнее.
— У меня тоже, — согласился он. Он пытался сохранять оптимизм, но Гвен чувствовала всё по его голосу. Боль.
— Ладно, — сказала она. — Если только это не вечерняя викторина в пабе, на которой что-то пошло не так…
Девушка поднялась на ноги, оттолкнув Гвен и Джеймса. Снова упала, ещё раз встала и сказала:
— Слава. Слава, слава, слава. Вздорный. Это хорошее слово.
Она покачнулась и посмотрела на Джеймса.
— Разве нет?
— Да, — ответил он, протягивая руку.