В его глазах плясали веселые искорки, и я не смогла сдержать улыбки.
— Тебе важно мое мнение? Не могу в это поверить!
Я сказала это просто так, без тайного умысла, но тут же пожалела об этом. Анторис помрачнел, и я невольно сжалась, предчувствуя бурю.
— На самом деле нет — холодно ответил он, вставая — Мне абсолютно всё равно, что ты обо мне думаешь. Наверное, в твоих глазах я холодный, равнодушный чурбан, которому совершенно нет дела до остальных!
И ничего больше не сказав, он резко развернулся, и отошел в сторону. Я готова была провалиться из-за этой неловкой ситуации. Как так случилось? Ведь всё было замечательно, неужели я всё испортила? Нет, нельзя оставлять это, надо срочно исправить нелепость!
Анторис угрюмо стоял возле одного из деревьев, когда я подошла к нему сзади. Я не знала, что сказать, поэтому просто положила руку ему на плечо, тут же почувствовав, как он вздрогнул.
— Прости… Я не то хотела сказать. Я совсем не думаю, что ты холодный… Вовсе нет… Ты самый заботливый, кого я когда-нибудь знала. Ты же спас меня, как я могу обвинять тебя в равнодушии? Я очень ценю твою помощь и чувствую к тебе огромную привязанность… как к другу…
— Как к другу? — Анторис резко оглянулся, и во взгляде черных глаз была такая страсть, что у меня невольно сжалось сердце.
Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, и недавние догадки обрели четкие контуры реальности. Этот взгляд… Так невозможно притворяться… Я читала его, как открытую книгу, и в моей душе многое вставало на места. Я всё поняла еще до того, как он медленно произнес роковые слова.
— Неужели ты не понимаешь, что я чувствую к тебе? Ты перестала быть моим другом уже несколько лет назад. Я пытался выбросить из головы мысли, которые не давали покоя и сводили с ума. Я прятался за маску равнодушия и цинизма, надеясь, что смогу тебя забыть. Но нет. Ничего не помогало. Мое сердце говорило о другом, вопреки рассудку. Я видел, что ты избегаешь меня, и сам стремился к этому. Наверное, я сделал только хуже, когда пытался быть с тобою высокомерным и дерзким. Но я так больше не могу. Я сдался. У меня больше нет сил противостоять своей душе. Я люблю тебя, Иленния!
Меня бил озноб. Эти слова перевернули мой мир, разбив его на мелкие кусочки. Голова кружилась, и стоило больших усилий стоять на ногах. Анторис напряженно смотрел на меня, словно ожидая ответа, а я просто не знала, что сказать.
— Это… очень неожиданно — выдавила я, облизнув пересохшие от волнения губы — Я не думала, что могу вызвать в тебе это чувство… Мне, наверное, надо выразить ответное признание… Но я не могу… Очень жаль, но мои чувства к тебе сильно отличаются. Не хочу обманывать тебя, но вряд ли смогу ответить взаимностью…
Анторис не сводил с меня глаз, а после моих последних слов, со всей силой ударил кулаком по дереву.
— Как я мог забыть! — горько воскликнул он — Ведь твое сердце занял этот выскочка, по имени Эвит! Из-за него, ты даже не даешь мне надежду?! Скажи, Иленния, ты любишь этого негодяя?! Этого подлеца, который одурманил тебя нелепыми идеями?!
Меня словно облили холодной водой. Та неловкость, которую я испытывала только что, испарилась, мгновенно меня отрезвив. Стало настолько неприятно и больно от оскорблений невиновного человека, что я готова была взорваться.
— Пусть тебя не волнует, что и к кому я чувствую — как можно спокойнее произнесла я, проговаривая четко каждое слово — Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Не понимаю, чем вызваны твои чувства ко мне. Надеюсь, ты в них ошибся и скоро это поймешь. Между нами ничего не может быть. Думаю, ты очень скоро выбросишь меня из головы и из сердца.
Наступила тишина. Анторис не сводил с меня глаз, и я видела, как в его душе проносится буря чувств — непонимание, любовь, негодование… Он резко отвернулся, пытаясь успокоиться. Наверное, с минуту мы молча стояли, каждый погруженный в свои мысли, а когда Анторис повернулся, в его взгляде не было ничего — только черная, пустая бездна.
— Что же… — тихо сказал он, и в металлическом голосе звучало полное равнодушие — Хотя бы честно… Прости, что встревожил тебя нелепыми словами… Ты права, я ошибся… Только не в том, что люблю, а в том, что смел надеяться. Еще раз прошу меня простить за дерзость. Этого больше не повториться. Нам надо идти дальше, мы итак много времени потратили зря.
Он резко отошел в сторону, подхватывая сумку и засыпая остатки костра песком. Было ужасно больно и обидно, что всё испортилось так молниеносно и окончательно. Наши отношения уже не будут прежними. Они рассыпались в прах, догорели так же быстро, как этот маленький костер. А впереди долгий трудный путь, и постоянное чувство презрения к себе из-за самопожертвования этого человека, который ради меня пошел против закона. И никакая моя благодарность не исправит этой роковой ситуации.
Мы долго шли, не проронив ни слова. Между нами словно что-то пропало и разбилось, отзываясь лишь острыми иглами в сердце. Мне казалось, будто меня исполосовали тонким лезвием, вывернув наизнанку душу, из которой крупными каплями капала кровь. Анторис старался избегать даже смотреть на меня, но разве я могла винить его за это? Я пыталась понять, что может чувствовать такой гордый человек, который открыл свое сердце, и был отвергнут? Боль, сожаление, возможно ненависть… Но как я могла поступить по-другому? Разве я была честна, если бы дала ему напрасную надежду? Могла ли я играть его чувствами, игриво кокетничая и принимая ухаживания? Конечно, нет. Может, я просто резко высказала свое мнение, но он сам меня вынудил это сделать нелепой ревностью к Эвиту. Нет, Эвита я не любила. Это уже давно стало мне понятным, еще до моего побега. Не знаю, правда или нет то, что рассказывал Анторис, но то, что он бросил товарищей по оружию и даже не пытался к кому-нибудь прийти на помощь, меня шокировало. Я не имею в виду себя. Мне безумно было жаль Энту и других, которые, вполне возможно, уже казнены. И не может быть ни одного оправдания нашему лидеру, что он даже не седлал попытки как-то вмешаться в этот печальный для них исход.
В общем, мысли были самые мрачные и невеселые. К концу дня, на небе стали сгущаться черные грозовые тучи. Мы остановились на крохотной полянке, пытаясь смастерить укрытие от дождя. Его еще не было, но мы не сомневались, что он обязательно начнется. Анторис ловко сделал небольшой шалаш из веток и больших листьев, который хоть как-то поможет нам не вымокнуть до нитки. Меня смущало только одно — шалаш небольшой, и придется очень тесно сидеть рядом друг с другом. Я до последнего надеялась, что эту первую ночь мы проведем в разных углах нашего ночлега. Я готова была остаться под открытым небом, но из-за надвигающейся непогоды, это будет невозможно. Ливни в это время года очень продолжительные и холодные.
Первые крупные капли упали с неба в тот момент, когда Анторис положил на пол шалаша много сухой травы.