— Уже второй раз, — загадочно произнёс Винк.
— Что «второй раз»? — тут же требовательно переспросил Гурон.
— Ну, я тут решил на нём испытать одну свою старую шутку, ну, эту, с кухонным синтезатором, — нехотя начал рассказывать Винк.
— И что? — раздражённо поторопил его капитан.
— Ему повезло, он набрал длинный номер и угадал очень вкусное блюдо. — Продолжил тот. — Причём говорит, что номер не помнит, а на вкус ему эти блюда знакомы.
— Ничего не хочешь рассказать? — требовательно спросил меня Гурон. — Может ты вообще псион?
— Я не знаю, кто такие псионы, — я решил продолжать дальше косить, ведь по приставке «пси» ясно, что это — местные экстрасенсы. — А повезло, так мне часто везёт. Я много в детстве болел, вот судьба и подкидывает мне небольшие подарки, вроде как компенсация.
— Псионы — это люди с необычными способностями, например: умеют читать мысли, поджигать на расстоянии, поднимать взглядом предметы, и многое другое, — пояснил мне Винк.
— Так это — маги, — обрадовано произнёс я. И решил их обломить: — На нашей планете их нет, в смысле считают сказкой и вымыслом.
— Значит, не псион, — сомнительно согласился Гурон, и продолжил допрос: — А кем ты говоришь, был по профессии у себя там на планете?
— Разработка защиты электрооборудования и автоматики, но работал я всё больше по ремонту этого электрооборудования, электрик, короче.
— Вот! Будешь работать по своей профессии. Ты смог быстро и без подсказок разобраться в незнакомом для тебя планшете, значит, и тут разберёшься.
— Так у вас есть штатные техники, мне у них учиться надо, чтоб эффективней моя работа была, — не понял я
— Нет у нас теперь техников, и никто не имеет такую вторую профессию. А теперь — марш на место аварии и попытайся быстро всё исправить.
— Так не пойдёт. Какой мне смысл просто так на вас вкалывать. Предложите мне что-нибудь выгодное, — решил я повыкобениваться. Раз у них безвыходная ситуация, то убивать они меня не будут, а значит нужно торговаться. — Если я вам так нужен, то необходимо меня заинтересовать в работе.
— Ты забываешься, раб! — взревел Гурон. — Отсутствие боли, для тебя, должна быть лучшая мотивация.
Тут я почувствовав разряды ошейника, упал, и, скрипя зубами, попытался унять боль, как умел. Некоторое время спустя боль стала стихать.
— Достаточно? — поинтересовался Гурон, — или повторить?
— Я всю жизнь прожил в боли и этим меня не испугать, — решительно ответил я ему. — Если вам так срочно нужен ремонт, то в качестве цены за него предлагаю освободить меня от рабства. Для вас это ничего не стоит, а мне нужен мотив.
— Ну, во первых, боль бывает разная. Уж я то это знаю, проверял на особо упорных, — решил просветить меня Винк. — А на счёт «ничего не стоит» — ты забываешь наше потраченное время и шесть потраченных на тебя рег. картриджей, которые стоят очень дорого.
— Насколько я понял, ремонт нужно сделать срочно, а пытки займут время, да и после них я могу быть не в состоянии чем либо заниматься, — решил я продолжать торговаться. — Поэтому предлагаю, меня освободить и записать на меня долг, в цену этих картриджей, на год.
— Ты прав, времени мало, — нехотя согласился Гурон. — Ты тогда пока начинай ремонт, а мы пока подсчитаем, сколько тебе начислить долга. Винк, отведи его к месту повреждения, и снабди всем необходимым, потом подойдёшь сюда.