— Точно. Вовай.
— Давай доставай его, — распорядился Гурон, когда Винк скрылся.
Очнувшись, я сразу обнаружил, что в кабинете появился Гурон. Тот скомандовал вылезать и одеваться, что я и сделал с максимальной скоростью, зачем людей раздражать своей медлительностью.
— Ты не торопись, устраивайся поудобнее, побеседуем, — сказал Док.
— Спрашивайте, — тихо сказал я, усевшись в кресло, в котором мне закачивали местный язык.
— Объясни-ка ты, для начала, почему ты ничему не удивляешься, и спокоен как робот? — начал спрашивать у меня Гурон. — Обычно дикие начинают расспрашивать обо всём, либо нервничают, либо кричат, один ты спокоен, как-будто это для тебя нормально.
— А что тут удивительного, ну подумаешь, техника получше нашей. — Начал отвечать на вопрос я. — Так у меня работа была такая: начальник выдавал новую неизвестную технику, и задача была — без информации, без схем, без инструмента, разобраться в этой технике и отремонтировать её. Поэтому незнакомая техника, для меня, является нормой. Про космических пришельцев и инопланетян я тоже в курсе — по телевизору про них постоянно напоминают. Ну, а не возмущаюсь по поводу рабства по причине бесполезности, вы же не вернёте меня назад, даже если я вас сильно об этом попрошу?
— Разумеется, — ответил Гурон. — Тебя никто даже слушать не будет, ведь ты — обыкновенный раб. Это ты должен нас слушаться и выполнять приказы.
— Вот я и спокоен, — продолжал отвечать я. — Потому как беспокойство моё — бессмысленно.
— А давай-ка мы проверим, как ты разбираешься в незнакомой технике, — сказал Док, доставая из кармана и протягивая мне чёрный плоский прямоугольник.
— Судя по внешнему виду, это — планшет, — сказал я, начиная исследовать новое неизвестное устройство. — Есть такие миниатюрные компьютеры у меня на планете.
— Хорошо, продолжай, — ободряюще сказал Док.
Не найдя ни одной кнопки на этом устройстве, я стал нажимать на все стороны и тыкать по всей поверхности предполагаемого экрана планшета. Не дождавшись никакой ответной реакции, я стал придумывать новые способы предполагаемой активации возможного планшета. И, случайно проведя пальцем по боковой части, увидел, что на экране загорелись какие-то значки и надписи. Дальше, поняв, что надписи могу прочитать, я стал исследовать файловую и программную структуру, теперь уже точно планшета.
— Хватит, достаточно! — воскликнул Док, увидев, что я залез в инженерное меню и пытаюсь изменить систему нестандартным способом. — Давай сюда, пока не сломал. Я понял уже, что ты разобрался в устройстве планшета.
— Вот так, примерно, я и работал, — сказал я, передавая планшет Доку.
— Впечатляет, — заявил Гурон. — Но большинство нашей техники работает через управление нейросетью, а тебе её поставить невозможно.
— А почему? — поинтересовался я. — Или это из-за тех проблем с мед. капсулой?
— Я так, до сих пор, и не выяснил причину, по которой у тебя интеллект равный четырём, — ответил мне Док. — Да и организм твой почему-то потребляет регенерационные картриджи в больших количествах.
— Могу предположить, что потребление картриджей связано с тем, что я много болел в детстве, — заявил я и спросил. — А четвёрка за интеллект — это много или мало?
— Ну вот смотри, — начал пояснять мне Док. — В среднем, у населения Содружества, интеллект 100 единиц, у дураков — 80, у дебилов — 60, у животных — 40, у рыб — 15, а у тебя всего 4, что не понятно, потому как в разумности твоей мы уже убедились.
— Вот мы теперь никак не можем решить, что с тобой делать, — сказал Гурон. — Нейросеть тебе не поставить, по причине сверх низкого интеллекта, на органы разбирать — опасно, потому как ты сам сказал: «болел много», и капсула на тебе сбоит, потребляя картриджи, а в космос выбрасывать жалко, так как на тебя потрачено много времени и средств.
— Могу предложить себя в качестве помощника техникам в грязной или нудной работе, — попросил я. — Или может появиться работа, в местах, где ломаются нейросети. Ну, или в крайнем случае я могу заинтересовать производителей медицинских капсул для тестирования на неизвестные сбои.