— Привет, мой хороший. Ну у вас тут и навалило снега!
Как только избавляю ее от ноши, протягивает руки, чтобы обнять. И я даже не успеваю отодвинуться, только беззвучно вздыхаю, чувствуя на скуле влажный след поцелуя и царапанье ногтями моего затылка.
— Не надо вот этого, хорошо? — Делаю шаг назад, разворачиваюсь и напоминаю себе, что с женщинами нельзя быть грубым. Даже если очень хочется. Даже если весь наш последний не телефонный разговор конкретно эта женщина сделала все, чтобы вынести мне мозг и в сотый раз напомнить, какое я говно в отношениях.
— Знаешь, чем отличается Мужчина от мужчины? — Она выделяет интонацией первое слово, и я мысленно готовлюсь услышать какую-то пафосную хрень из тех, которые постят на картинках в социальных сетях. — Мужчина умеет прощать и говорить «я был не прав».
— Может тогда, пока не поздно, найдешь Мужчину, а то я у меня проблемы с уступками женской тупости?
Лена поджимает губы, щурится, но, кажется, первый раз в жизни пытается взять себя в руки и не устраивать очередное представление под названием «Ты просто не способен меня оценить».
— Прости, — наконец, выцеживает она. И цепко хватает меня под локоть. — Поехали уже, я замерзла.
Забрасываю вещи в багажник, помогаю Лене сесть на переднее сиденье и в зеркале заднего вида вижу недовольное лицо моей Совы. Если бы было можно — я бы никогда не знакомил свою дочь с этой женщиной. Но так уж вышло, что, хоть мы с Леной и жили отдельно, она часто оставалась у меня в квартире на несколько дней или даже неделю. И, мягко говоря, не смогла найти общий язык с моей дочерью. Возможно, я субъективен, но склонен думать, что Королева даже не пыталась.
Но сегодня в сибирской глубинке наверняка в муках скончалось что-то большое и древнее, потому что Лена первым делом разворачивается лицом к Соне и почти искренне щебечет:
— Я привезла тебе еще одну куклу в твою коллекцию!
Соня встречает новость без восторга.
«Если бы ты хоть немного интересовалась ей, то знала бы, что «тема» с коллекционными куклами не актуальна еще с осени».
— Ты нам не нужна, — прямо в лоб выдает Совушка.
Лена делает вид, что детская бесхитростность — просто шутка и каприз, и громко смеется. Но когда поворачивается ко мне, нарочито выразительно, менторским тоном женщины, собаку съевшей на воспитании детей, говорит:
— Ты ее разбаловал, Андрей. Трехлетний ребенок не должен указывать взрослому мужчине, как и с кем ему встречаться. А тем более думать, что ты будешь спрашивать ее разрешения.
— Ей четыре.
— Что? — Лена трет какой-то наклеенный на ноготь безымянного пальца камень.
— Соне было четыре в декабре.
И это, пожалуй, все, что нужно понимать о том, почему я никогда не видел нашего с Королевой одного на двоих будущего.
— Поехали домой, мой хороший. Я… нуждаюсь в тебе.
Лена понимает, что облажалась, поэтому быстро переходит на более понятную ей дорогу — дорогу, которая приведет ее в мою постель. Все эти взмахи ресницами, «игра» голосом и фирменная хватка пальцами моего колена мне давно хорошо знакомы. И, к счастью, я уже выработал эффективное противоядие.
— Поехали, Лена, как только назовешь адрес твоегодома.