«Увольнительные твои только на „дючке“ к месту пригодятся. Пошли!»
А мне, если честно, и самому уже очень интересно, что это за игры такие.
Идём. Заходим на КПП. Ну, думаю, пошутил курсант Мельник, и ладно. Сейчас дежурный по КПП вызверится, и можно будет смело драпать в казарму.
Ан нет. Вася оттащил дежурного в сторонку, пошептался там с ним, и тот уже собственноручно нам двери открывает.
Выходим наружу. Я — в полном недоумении. Рассказали бы мне такое — даже за курсантскую байку не принял бы. Считал бы просто голым враньём.
Идём по улице. Вдруг я вспоминаю о патрулях. «Погоди, Вася, ну, допустим, выйти-то мы вышли, ладно. А если патруль?»
Он смеётся.
«Не боись, Кондырев, всё схвачено!»
«Как это „схвачено“? Кем? В режимном, образцово-показательном училище? При такой секретности? При такой уставщине? Да и при чём здесь патрули? Нельзя же ведь „схватить“ весь гарнизон?»
А он знай себе хихикает и топочет дальше, явно по хорошо знакомому ему маршруту.
Шли сравнительно недолго, минут пятнадцать. Загребли в подъезд очередной пятиэтажки, поднялись на второй этаж, позвонили. Открывает какой-то тип, по виду — за сороковник, но энергичный и подвижный, редкие светлые волосы словно приклеены к покатому черепу, глаза по-совиному круглые и пронзительные, презрительно изогнутый безгубый рот. И какая-то едва заметная плавность в движениях, томная обходительность в обращении, изредка проскакивающие «женские» нотки в речи. Примечательная, в общем, личность.
Представился Витей, внимательно оглядел, пригласил внутрь. Квартира большая, обставлена шикарно — светлая импортная мебель, цветастые ковры, куча дорогих безделушек.
Посидели, поговорили о какой-то ерунде под кофе и сигарету. Потом он вдруг, ни с того, ни с сего, заявляет:
«Ну что, Кондырев, сколько можно ждать?»
«Чего ждать?» — не понял я.
«Здравствуйте вам. Разве ты не будешь играть?» — и откуда ни возьмись выдёргивает отличную концертную «Кремону».
Я улыбнулся, взял гитару и решил повалять дурака. Сыграл ему попурри из всех известных мне безумных песенок, начиная с классической «Не гаси об меня сигарету, родная, Я и так уже весь в синяках и рубцах» и заканчивая совершенно бредовым припевом из шизофренической вариации «Серенького козлика» — «Сан дили-дили бум дили-дили ясик ш-ш-ш ясик Бабаюнди тпрутурики серый козёл».
Он посмеялся, потом говорит:
«Ладно, ближе к делу, Кондырев. Мне о тебе рассказывали, теперь вот и сам посмотрел; считаю, ты подойдёшь.»
«Для чего подойду?»
«Объясняю всю схему. Для начала тебе придётся выучить тот репертуар, который я тебе дам. Только хорошенько выучить, понимаешь? Не на пять, на шесть с плюсом, чтобы со слезой…»
«Какой репертуар? Зачем?»