Мы вошли в какую-то пещеру, в которой Хагрид позвал своего друга. Почему во время часового блуждания по этому лесу, у меня не возникло ни разу вопроса, а что его друг здесь забыл?
Мать моя, волшебница! Это был взрослый огромный акромантул! Судорожно вспоминая все, что я знаю об этих тварях, я с содроганием понял, что ничего. Поэтому взяв себя в руки (относительно), я решил проявить не свойственную для темных (ну или для меня, так как мама вместе с крестным постоянно пытаются меня чему-нибудь научить, как будто я в скатерть сморкаюсь!) вежливость и проблеял: «Здра-а-а-вствуйте». Какой же это был позор.
Оказывается, это существо еще и говорило.
— Здравствуй, мой маленький Лорд, подойди ко мне поближе, не бойся, — его голос звучал на редкость тихо.
— Гы-гы-гы, — все, что вырвалось у меня в ответ. НЕ БОЙСЯ? Да я впервые в жизни узнал, что такое страх!
Решив не испытывать судьбу, я на негнущихся ногах подошел к нему.
Какая же я скотина, даже письмо ни разу матери не написал! Если я выберусь отсюда живым, клянусь бородой Мерлина, сразу же, то есть завтра, я накарябаю пару строк.
По мере приближения я отметил странную вещь: мне становилось, нет, не спокойнее, но как-то хорошо. Судя по всему, паучок испытывал нечто похожее.
— Я, это, хотел еще кормушки для единорогов проверить, — прозвучал голос Хагрида, как раскат грома в этой звенящей для меня тишине.
— Иди, Хагрид, маленькому Лорду здесь нечего опасаться. Когда закончишь свои дела возвращайся за ним, — может быть я что-то не так понял, но мне кажется, что меня здесь хотят бросить. От возмущения я даже перестал бояться. И вообще, или у меня слуховые галлюцинации, или меня второй раз назвали лордом.
— Ну, это, значится, пойду я. — Эй! Куда? Стоять! Ну, крестный, ты за это ответишь! Ведь, наверняка же, паскуда знал, куда меня потащат на экскурсию!
— Я вижу, у тебя накопились вопросы, можешь смело их задавать, — пока это «милейшее» создание заговаривало мне зубы, Хагрид умудрился смыться.
Значит так, насчет вопросов, у меня их куча и я с пеленок мечтал задать их именно акромантулу. Один из самых животрепещущих: куда мой папаша зарыл мое наследство? Наверняка же он это знает. Но я задал совершенно другой вопрос:
— Почему вы называете меня Лордом? — если это глюки, то я труп.
— Очень давно, в те времена о которых люди уже не помнят, — задумчиво начал Арагог, — на титул Лорда имели права только темные, к тому же, обладающие магическим потенциалом, примерно как у тебя. Причин на это было много, но главной являлась способность защитить своих поданных. Светлые никогда не могли грамотно руководить кем-то: они не могут ни повести за собой армию, ни элементарно обеспечить потребности маленькой деревушки. Худо-бедно они могут справляться с потребностями своей семьи. Но это было давно. Сейчас все по-другому. И к тому же, тогда темных было в десятки, если не в сотни раз больше, чем сейчас. Они были гораздо сильнее и умели пользоваться своей силой. Возможно, именно темные навязали свою точку зрения на место светлых в существующей вертикале власти. Я не знаю, это было слишком давно. К тому же темные существовали целыми Родами и они могли своей численностью заткнуть всех недовольных. Именно от этого пошла некая помешанность на чистокровности некоторых существующих ныне семей. В основе же было сохранение именно темных корней, сомневаюсь, что осталось хотя бы одно светлое семейство, которое ни разу не пересеклось с темным Родом случайно или намеренно. Уже во времена Слизерина рождение полноценного темного мага оценивалось как величайшая удача и редкость. Все те семьи, которые ныне кричат о своей чистокровности, называют себя также темными, по сути таковыми не являясь. Та капля крови, которую они умудрились заполучить, может наделять их некоторыми свойствами, но очень незначительными, их еще фамильными умениями именуют, но стать от этого полноценным темным магом? Я не буду объяснять тебе, что разница между светлыми и темными магами не в поведенческих реакциях, а в окраске той силы к которой взывает маг, совершая то или иное магическое действие. Ты это и сам знаешь, — интересно, что бы он сказал, если бы я честно заявил, что не знаю. Что никто мне так и не смог четко все эти различия объяснить. — Сколько ты встречал в своей жизни темных магов?
— Ну-у, — я задумался, — четверых. Отец, крестный, я и Хагрид. Хотя Хагрида назвать темным язык не повернется, очень невнятный налет Тьмы, практически не ощутимый.
— Это точно, давай отца мы считать не будем, как покинувшего этого мир, Хагрида по обоюдному согласию мы тоже вычеркиваем, самого себя считать глупо, если конечно ты не страдаешь манией величия. Итого получаем одного Дамблдора, из ныне живущих в магической Британии. А в те времена, о которых я сейчас говорю, существовало, по меньшей мере, два десятка так называемых Великих Родов. Родов, заметь, не человек. И ни один из представителей данных семей не позволил бы властвовать над собой светлому. Тогда жизнь человека, любого человека, очень недорого стоила.
— Но меня ведь воспитали светлые.
— Воспитали и властвовали — это не одно и то же. К тому же, — Арагог хмыкнул, — сомневаюсь, что их «воспитание» слишком на тебя повлияло. Тебе нужна жесткая рука, поверь, я знаю, о чем говорю. Как часто ты своего отчима воспринимал именно как главу вашего Рода? — Сказать ему о том, что отчима я вообще не воспринимал как главу семьи? Хотя он наверняка об этом догадывается, Арагог, в смысле. Акромантул тем временем продолжал: — Будучи еще ребенком, ты уже пытаешься взвалить на себя обязанности главы рода, взять хотя бы твою озабоченность деньгами и способами их достать, — он что мысли читает? Я насупился. — При этом, даже, не предпринимая попытки казаться более светлым, чем ты есть на самом деле.
— Не правда! Я обещал крестному не выделяться, стараться казаться таким как все. Даже первым никогда не начинаю и не лезу ни к кому, они все сами.
— А как ты думаешь, за что директор на тебя разозлился? — послышался смешок Арагога. — Ты ведешь себя как наитипичнейший темный. Злые шутки, привычка добиваться своего чаще всего чужими руками, подставы… В то время, о котором я веду речь, все это у темных ограничивалось только наличием совести. А сейчас темных так мало, что рассчитанная подлость не выдает истинного окраса магии.
— Где-то я что-то подобное уже слышал. Только вот не нравится мне, как все это звучит. Неправильно это, — хмыкнул я. Я понимаю светлых, нет, правда понимаю, я бы тоже постарался этих Лордов со света сжить. Представляю, чем могла закончиться подобная безнаказанность. Так что сами виноваты, что их вырезали. Буду надеяться только на то, что меня не тронут, за тщательно охраняемую редкость примут. И тут я непроизвольно зевнул, — ну ладно эта вся мура про темных и светлых конечно интересна, но это абсолютно не объясняет того, с чего это ты называешь меня Лордом сейчас, когда все Лорды приказали долго жить и не следовать их примеру, вместо того, чтобы скушать на ужин.