— Жди меня здесь, я скоро вернусь.
Андреа тяжело опустилась в свой шезлонг и тоскливо прошептала:
— Хотелось бы верить…
Болан быстрым шагом пересек патио и догнал Мараско на лестнице.
— Что случилось?
Фил «Мед» явно нервничал.
— Не знаю, но старик вне себя. Он хочет немедленно видеть тебя.
Мараско и Болан бок о бок шли по коридору к кабинету Диджордже.
— Я сказал ему, что дело сделано, — ворчал Болан-Ламбретта. — Что на него нашло?
— Он вроде бы хотел отменить контракт, но не смог связаться с тобой, Фрэнки, — сообщил Мараско. — Но ты об этом не вспоминай, а то он взбеленится еще больше.
— Контракты не отменяют, Фил, — отрубил Болан.
Мараско что-то проворчал в знак согласия.
— Теперь ты говоришь, как член семьи.
Болан замедлил шаг, Мараско тоже.
— Я тебя очень люблю, Фил.
— Здорово! И я тебя, — просто, без всяких церемоний, ответил Мараско.
— Ты знаешь, в древнем Египте был такой обычай: когда умирал фараон, с ним должно было умереть все его окружение. Дурацкий обычай, правда? Слуги, рабы, все-все…
— Да ну-у…
— Точно. Эти египтяне считали, что, когда царь отправляется в свое последнее путешествие, его должны сопровождать все друзья-приятели. Мне кажется, это довольно глупо.
Мараско остановился.
— Что ты хочешь этим сказать, Фрэнки?
Болан посмотрел ему прямо в глаза.