Теперь подобие улыбки скользнуло по крупному лицу Мараско.
— Хорошо, но будьте благоразумны. Кладите револьвер на стол.
Болан выполнил команду, а Мараско шагнул к столу, сгреб револьвер и опустил его себе в карман пиджака.
— Вы получите его на выходе, — добавил он.
Мараско направился было к двери, затем обернулся и, испытующе посмотрев на Болана, спросил:
— Вас зовут Ламбретта?
Болан кивнул.
— А вы, часом, не родственник Рокки Ламбретта из Джерси-Сити?
— Это был мой двоюродный брат, — спокойно ответил Болан. — Он умер в 1962 году.
Мараско согласно кивнул головой, снова шагнул к двери, потом обернулся еще раз.
— Значит, вы Фрэнки, а?
Болан расплылся в улыбке.
— К чему столько вопросов, приятель? Вам известно мое имя.
— А вы никогда не работали в Майами или в Сэнт-Пите?
— А может, мне сесть и написать подробную автобиографию?
Мараско пожал широченными плечами и пошел к двери.
— Мистер Диджордже сейчас спустится к вам. Устраивайтесь поудобнее.
— Я чувствовал себя превосходно, пока не пришли вы, — с сарказмом заметил Болан.
Мараско подмигнул ему и вышел. Его напарник — молодой сопляк — улыбнулся Болану и последовал за тяжеловесом, закрывая за собой дверь. Болан с непроницаемым лицом посмотрел им вслед, затем вернулся к бару и плеснул себе в стакан еще немного скотча. Он по-прежнему ощущал на себе чужой взгляд, но больше не боялся, что не сможет убедительно сыграть свою роль. Он вырос в итальянском квартале и понимал своего противника. Время, проведенное в Питтсфилде в семействе Серджио Френчи, позволило Маку приобрести неоценимый опыт. И он продолжал спектакль: попивал скотч и мерил шагами салон. Так прошло минут пять, наконец, дверь открылась и в библиотеку вошел Джулиан Диджордже.
— Что вы делаете в Палм-Спрингс? — вместо приветствия спросил он, сразу же беря быка за рога.
Болан сделал вид, будто начинает нервничать.
— Мне это уже надоело. Послушайте, это была шутка, и я не стал портить ее. У меня никогда не было серьезных намерений относительно вашей дочери. Мы просто немного развлеклись и все. Когда вы появились в доме, я решил несколько сгладить неловкую ситуацию, сложившуюся и по моей вине тоже. Но шутка зашла слишком далеко, и ей пора положить конец.