— Того что вы сможете мне понравится…
И тут его взгляд стал таким будоражащим, ликующим, но одновременно с этим там скрывался так же и страх.
— Дарья, по-моему, мы с вами уже все обсудили… — через некоторую минуту молчания, устало проговорил он.
— Да? Что именно? То, что все это ничего не значит? — уставилась на него негодующе, когда он вдруг наоборот начал отводить взгляд.
— Прекратите. Я ваш преподаватель, вы моя студентка и только. — твёрдо произнёс он, даже не посмотрев на меня.
— Да, наверно у вас это привычно целовать своих студенток, но при этом говорить им, что это ничего не значит. А ведь мне казалось, что как раз-таки вы не такой, а вы оказалось точно таким же. — зло процедила я и снова кинулась к двери, начиная со всей силы по ней колотить, дабы нас кто-то услышал.
— Даша! — недовольно вскрикнул Дмитрий Александрович.
— Я все поняла, не стоит повторяться. Ничего не было и быть просто не может. Все предельно понятно. — наигранно и чуть истерично проговорила я, не переставая дергать ручку двери и колотить по ней своей ладошкой.
— Даша, да послушай же ты… — тяжело вздохнув проговорил он, оказавшись прямо рядом со мной и обхватывая руками мое лицо.
Я замерла, приоткрыв губы, когда вновь окунулась в этот взгляд. Вот только быстро дала себе пинок и тут же вывернулась из такого захвата.
— Хватит! — вскрикнула я, посмотрев на него, когда эта глупая слеза, вдруг снова начала скатываться по моей щеке.
Он снова хотел было что-то сказать мне, вот только в этот же миг дверь наконец-таки отворилась, а я последний раз окинув его взглядом быстро выбежала из аудитории.
Казалось бы, я неслась даже, не оглядываясь по сторонам, не боясь кого-то толкнуть или же врезаться в кого-то самой. Слёзы больше не могли оставаться в моих глазах и словно потоком обрушились на моё лицо, стекая вовсю мокрыми дорожками по щекам.
Я выбежала на крыльцо здания, снова пытаясь привести дыхание в ровное и спокойное. Вот только горло, словно сжали тисками, не давая свободно делать вдохи и выдохи.
Как же я сейчас была зла! На него, на всю эту ситуацию, да даже на гребаный университет, но больше всего эта злость распространялась к самой себе. Потому что я чувствовала то, что не должна, потому что я позволила себе что-то неправильное и невозможное, а что самое главное так это то, что я ничего — ничего не могла с этим поделать. Хотелось бы вырвать все эти неописуемые чувства к нему с корнем, чтобы не испытывать даже и капельки того, что так сводит с ума, но это были всего лишь отчаянные желания, которым было тоже не суждено исполниться.
Оставшиеся дни до выходных пролетели так, словно их растягивали, как можно дольше. Или это для меня время так тянулось необычайно долго, в особенности на парах Дмитрия Александровича. Он кажется не раз пытался со мной поговорить после того случая, но я отчайанно его избегала, правда сидеть на его парах было нестерпимой мукой. Постоянно слушать его голос, смотреть как он улыбается, когда кому-то что-то поясняет, как вечно переводит свой взгляд на меня, словно невзначай обводит взглядом всю аудиторию, но все равно замирает на мне, что сводит с ума еще больше. Все время этот его глубокий, казалось бы, печальный взгляд, словно он сам мучился, вот только от чего было не понятно!
Когда я чуть ли не в слезах просила Мари ничего подобного больше не устраивать и вообще забыть о всей этой ерунде, то она так отчаянно пыталась мне что-то сказать о том, что видите ли я ему тоже не безразлична, вот только я не была склонна к такому мнению.
Мне хотелось оставить все эти глупости позади и полностью погрузиться в свою учебу. Которая за последнее время итак стала лучше прежнего, что несомненно удивляло преподавателей. Я конечно не была отличницей в университете, но кажется сейчас статус "ботаника" был полностью про меня.
И вот настали те самые выходные, когда мы должны идти в традиционный поход.
В начале я правда не собиралась идти. Вот только Маринка сказала, если я и правда так поступлю, то она лично потащит меня туда на себе, через всякие «не хочу».
Мой разум просто кричал мне, чтобы я даже не думала идти в этот поход, ведь тогда я снова увижу его, да еще и не в принужденной и такой свободной обстановке. А там и снова не далеко до безумия. Сердце же наоборот как-то отчаянно толкало меня туда, словно это было поистине чем-то важным. И вот как тут решить, когда твоя голова и сердце борется между собой, от чего душа разрывается еще больше.
Правда мое сердце все же одержало вверх. Вот только я решила, что больше не хочу страдать и навеивать себе какие-то розоватые мечты. Ничего не было и не будет! Так чего я так убиваюсь?