Стены циферблатов тикали с регулярностью метронома. Когитаторы на время простоя бормотали фразы самодиагностики и делали чопорные заявление относительно своего оптимального функционирования. В метре от Коула находились трое сервиторов, которые вели контроль над происходящим в комнате. Он узнал их класс. Для выполнения данной задачи был нужен только мозг, но по какой-то жуткой причине их тела не были полностью заменены. У них остались головы, закрепленные, словно трофеи на стене, и даже сохранились лица, как маски из мертвой серой кожи поверх черепов. А позвоночные столбы, начиная от шеи, и отделенные остатки кровеносных систем погрузили, подобно корням растений, в стеклянные цилиндры с питательной жидкостью
По полу тянулись опасные, цепляющиеся за ноги переплетения кабелей, создавая иллюзию электрического леса. В непосредственной близости от Коула комната переходила в восьмиугольную шахту. Он решил, что находится в личных покоях домины Гестер Асперции Сигма-Сигма. Это место больше походило на механический цех, чем жилище, гараж для машин, которые не имели никакого отношения к человечеству. И по этой причине не отличалось материальным комфортом. Большую часть шахты занимала огромная сочлененная колыбель, в которой, как полагал Коул, домина отдыхала и обслуживалась, когда не носилась по соединенным станциям Гепталигона. Только эта деталь ясно указала Коулу, где он находится. В противном случае он мог быть где угодно.
Его оставили одного на целую вечность. Один час двадцать две минуты три секунды, согласно его внутреннему хронографу, хотя по человеческим ощущениям намного дольше. Он был один и отсоединен от ноосферы. Без постоянного фона вибрации машин и подключенных душ, который создавал периферию сознания техножреца, Коул оставался изолированным и одиноким. Это было жестоко.
Велизарий Коул – техноаколит. По этой причине он демонстрировал непокорность, когда домина, наконец, пришла допросить его.
Она ворвалась в комнату подобно металлическому ветру, уверенно обходя все многочисленные препятствия, созданные плохим обслуживанием помещения. Ее механические конечности угрожающе цокали по твердому покрытию пола. Когда они ступили на мягкую поверхность, шаги стали зловеще тихими, шуршанием с хищными нотками. Реликтовые животные участки мозга Коула наполнили его сознание кошмарными образами из клыков и многоногих тварей, бегущих по лесной подстилке.
Она остановилась над аколитом, и ему показалась на ее неподвижном серебряном лице насмешливая улыбка. Раскачивающиеся на груди склянки стучали друг о друга. В уединении своих покоев домина не побеспокоилась прикрыть их одеждой, вызвав у Коула неприятное ощущение интимности.
– Я просмотрела твой послужной список, – сказала она. – Ты стар для техноаколита, твой возраст означает три вероятности – отсутствие энтузиазма, некомпетентность или коварство. Первое невозможно, иначе ты не потрудился бы изучить то, что явно знаешь. Второе тоже, тогда ты не смог бы делать то, что делаешь. Логика указывает на третий вариант. – В воздухе прокрутился парящий текст, показывая генокод Коула, серийные номера усовершенствований, внешний вид, предпочтения, психологический портрет и другие ценные секреты. – Марс, Риза, Антиок, Белакан, Верика VII, Трисолиан, – перечислила она. – Шесть миров-кузней за девятнадцать лет. Ты отложил повышение, хотя твои знания таинств дает тебе право на ранг на четыре ступени выше нынешнего. В каждом мире у тебя было много господ. Я твоя третья доминус здесь. Мне интересно, ты присвоил все их знания перед тем, как отправиться дальше. Я знаю, что ты получил мои, – сказала она с тихой угрозой. – Как ты сумел перемещаться так свободно?
«Война, – подумал, но не сказал Коул, – а до этого Великий крестовый поход». Адепты путешествовали по всей галактике с заданиями по восстановлению древних данных, раскрытию секретов ксенотехнологий, прежде чем предать их огню, помощи машинам колониальных флотов, созданию технической инфраструктуры завоеванных миров и миллионам других причин. Персонала всегда не хватало, а Коул очень хорошо втирался в доверие. Переезжать с места на место оказалось удивительно легко.
Он ничего не сказал обо всем этом. Асперция терпеливо ждала, когда он заговорит. Он молча смотрел на ее зеркальную маску.
– Так вот каким путем ты хочешь пойти. Твой выбор, техноаколит.
Со стола поползли металлические щупальца, проникая в его данные и служебные разъемы. Их холодное вторжение заставило его напрячься.
Она наклонилась и задала свой первый вопрос:
– Что мне с тобой делать, Коул?
– Отпустить? – предположил адепт.
– Не дерзи мне, – предупредила домина.
Разряд мучительной электрической энергии пронесся по его нервным системам, как родной, так и трансплантированной. Ток такого высокого напряжения, такое количество тонких соединений, так много электрических тайн ютилось внутри плоти…
Это было очень больно.
Коул закричал. Асперция отключила разряд.
– Тебя поймали за преступлением несанкционированной модификации. Нарушить ритуал, значит нарушить веру! – отругала она его. – Помни Шестнадцатую Заповедь.
– Я еще немного подумаю, домина, – сказал Коул.
По телу прошел второй болезненный удар электричеством, больнее всего жаля там, где плоть соприкасалась с металлом.
– Пусть Движущая Сила накажет еретика и экспериментатора, – бесстрастно произнесла Асперция. – Я определю всю меру твоего богохульства.