Столько лет... раскрой она рот и... многие заплатили бы ей за правильные слова. Змеевым детям среди людей не место... но молчала. Не стоило обманываться: не из любви к императрице, но из понимания: ничего хорошего новая смута не принесет.
- Такова наша судьба, - императрица протянула гребень. - Хочешь?
И Властимира приняла.
Коснулась волос сперва с робостью известной: тепла была сила золотая, но и переборчива. Не к каждому человеку шла, однако на руки Властимиры отозвалась.
- Спасибо...
...многое Великий Полоз дал детям своим.
Не старела императрица.
Не считала времени, разве что вместе с любым, ибо знала: наступит однажды срок уходить, пусть не с ним, но от дома опустевшего. Уйдет Александр, тогда-то и не удержат вес золотой косы палаты царские, и сынов голос не перекроет зова отцовского...
...она знала.
И готова была. И не боялась, отнюдь, ибо там, в царстве подземном, была и ее сила, которая и ныне, ослабленная, замороченная, но все ж тянулась к хозяйке. И к людям... люди были теплы, не все, конечно, но вот княгиня Одовецкая была из тех редких, кого сила привечала.
А раз так...
Почешет княгиня императрице волосы и, глядишь, прибавит здоровья. Забьется ровней уставшее сердце, морщины сами собой разгладятся, и тьма, душу окутавшая, если не развеется, то все ж перестанет казаться вовсе непроглядною.
- А он...
- Неужто я своего мужа не сберегу? - ответила на невысказанный вопрос императрица. А княгиня пожала плечами. Не то, чтобы нелюди не верила, но...
- Слухи ходят... не верить?
- Не верь.
- Но молчать?
- Молчание - золото, у вас ведь так говорят, верно?
- А у вас?
- У нас золото поет. Оно разным бывает... в синих горах Аль-Агуль родятся алые жилы, сперва они как кровь человеческая, но после цвет остывает, однако огонь не уходит никогда. Это золото тянется к людям... и тянет кровь. Злое оно... а есть светлое, лунным теплом укрытое... или вот темное, у него голос глухой...
- Скучаешь? - княгиня отложила гребень.
- Порой... здесь все иначе.