— Удивляться тут нечему. Люди, страдающие психическими заболеваниями, способны создавать подобные вещи. За свою практику я и не такие парадоксы наблюдал.
— Красиво нарисовано. Вот только цветок не узнаю. Он явно из семейства орхидных. Но какой именно? Не фаленопсис, не цимбидиум, не ванда…
— О, да Вы отлично разбираетесь в ботанике.
— Есть немного, — следователь убрал рисунки обратно в папку. — Так что насчёт встречи с вашей художницей?
— Разумеется, Вы можете её посетить. Но на многое не рассчитывайте, — доктор поднялся с кресла, и жестом пригласил следователя идти за ним. — Пойдёмте, Алик… Э-э-э. Палыч.
Оба вышли из кабинета, и направились по коридору, пропахшему лекарствами и мочой.
— Случай очень тяжёлый, — гулко разбрасывая эхо, продолжал гудеть Егор Ильич. — Эта пациентка страдает целым букетом психических расстройств. Как мы с ней только не бились — всё бестолку. Состояние лишь ухудшается. Кстати, товарищи из вашего ведомства уже пытались её разговорить, и неоднократно… Здравствуйте (он поздоровался с огромным санитаром, прошедшим навстречу). Ничего из неё не выудили. Мы пробовали кое-какие препараты. Тщетно. Применяли гипноз, чем едва всё окончательно не испортили. Она просто заснула. Да так, что потом едва её разбудили. После того случая мы больше не рискуем с подобными экспериментами. На прошлом консилиуме было принято решение радикально изменить курс лечения пациентки. Наши специалисты делают всё возможное, но пока что регресс продолжается… Нам сюда — в женское отделение.
Впереди зазвенели ключи — это дежурный, завидев приближающегося начальника, принялся спешно отпирать решётчатую дверь, ведущую в западное крыло психиатрического комплекса.
— Буйных тут мало, — продолжал доктор, минуя металлическую перегородку. — Инциденты, конечно, случались, но мы оперативно принимаем меры, чтобы впредь их не допускать. Вон, глядите — видеокамеры. Датчики установлены, сигнализация. Учреждение у нас, сами понимаете, специфическое. Чай не обычная больничка, хе-хе. Контингент тут различный содержится. Немало преступников…
На пути встретилась крупнотелая санитарка, сопровождавшая щуплую, покачивающуюся пациентку с немытыми волосами и серыми веками. Больная неустанно повторяла: «Скоро… Скоро…» А когда поравнялась с Аликом, вдруг дёрнулась в его сторону, крикнув: «Вы видели моего мальчика?!» Санитарка спокойно удержала её, подтянув к себе: «Иди-иди, чё ты дёргаешься? Ну?»
— Он видел моего мальчика? — повернулась к ней сумасшедшая.
— Не видел, иди.
— Скоро… Скоро… Скоро…
Пара удалилась. А доктор тем временем вещал, как ни в чём не бывало: «Здесь содержатся больные с разными симптомами. В основном, с расстройствами пси…»
— Простите, — перебил его Алик. — Меня интересует только одна пациентка.
— Да-да, конечно. Значится, как я уже говорил, её болезнь прогрессирует. Сначала был диагностирован синдром Кандинского-Клерамбо. Мы полагали, что её можно вывести из этого состояния. Но ошиблись. Лечение не шло ей на пользу. Проявлялись всё новые симптомы. К настоящему времени у неё зафиксирован целый ворох патологий. Деменция, акинетический психоз… В отчёте я всё подробно расписал, можете ознакомиться.
— Я читал Ваш отчёт.
— Тогда мне нечего добавить.
— Всё это очень странно, Вам не кажется? Она же была нормальной.
— Нормальной? — доктор усмехнулся. — Если она ни разу не обращалась в клинику и не наблюдалась у психиатра, то это вовсе не значит, что с ней всё было в порядке. Психические отклонения могли быть в ней заложены с самого рождения. Просто они себя не проявляли. Болезнь дремала внутри неё, как мина замедленного действия. И вот, наконец, проявилась.
— И что же могло вызвать такой неожиданный рецидив?
— Да всё что угодно. Стресс, психическая травма, истощение нервной системы…