— Твой дядя, король Благого двора, тоже пытается получить разрешение увидеть детей.
Я уставилась на него.
— Моя тетя хочет увидеть потенциальных наследников престола Неблагих и внуков ее любимого брата. Это я могу понять, не будь она сексуальным садистом и серийным убийцей, мы бы позволили, но с чего, во имя всего святого, Таранис решил, что он имеет право видеть моих детей?
Рис подошел ближе.
— Он по-прежнему утверждает, что один из них, если не все, от него, Мерри.
Я покачала головой.
— Я уже была беременной, когда он изнасиловал меня. Они не его.
— Но ты была беременна всего несколько недель, никто этого не видел. Он настаивает, что ты забеременела уже после того, как он… был с тобой, — сказал Рис, и мне не понравилась долгая пауза, прежде чем он договорил.
— Что он сказал на самом деле, Рис?
— Он представил дело так, что теперь твое слово против его.
— Мы знали, что он станет отрицать изнасилование, но у нас есть доказательства того, что он это сделал. Экспертиза показала… — я даже сказать об этом не могла. Таранис, Король Света и Иллюзий, владыка Благого двора, золотого двора фейри, был моим дядей. Формально он был мне двоюродным дедом, братом моего деда, но так как сидхи не стареют, он не был похож на дедушку.
— Он утверждает, что все было по обоюдному согласию, но мы это и предполагали.
— Возможно, он сам поверил в свою ложь, — сказала я.
— Таранис никогда не поверит, что ты отказалась от него в пользу чудовищ Неблагого двора, — произнес Шолто.
— Это он чудовище, — возразила я.
Шолто улыбнулся, наклонившись и запечатлев нежный поцелуй на моем лбу.
— То, что ты вкладываешь в эти слова, говоря со мной, значит для меня очень много, наша Мерри.
Я посмотрела на его лицо, когда он отстранился.
— Таранис изнасиловал меня, пока я была без сознания, Шолто, и он мой дядя. Это чудовищно.
— Мне жаль, Мерри, но в качестве аргумента Таранис приводит в том числе и то, что ты ничего не помнишь. Он говорит, что ты дала свое согласие, а потом отключилась, и когда он заметил, что ты без сознания, было уже слишком поздно, — сказал Рис.
— Слишком поздно, чтобы остановиться? Слишком поздно, чтобы не спать со своей собственной племянницей? Слишком поздно для чего, Рис? — почти прокричала я.
Гвенвифар перестала сосать и заворочалась, словно ей не понравился мой крик. Я заговорила спокойнее, но не могла сдержать своих чувств.