— Я превращаюсь в настоящего засранца, да?
Не дожидаясь слугу, он плеснул в бокал красного вина и задумчиво произнес, разглядывая кровавые отблески в хрустале:
— Не могу выбросить эту девчонку из головы. Она меня бесит. Но самое странное… Знаешь, любая из горожаночек от счастья, что сам владыка этих земель обратил на нее внимание… А эта пигалица… Да она от меня отшатываешься! А когда я ее поцеловал, эта поганка мне палец вывихнула, — возмущенно закончил Лерей свою на редкость несвязанную речь.
Грейдас с удивлением слушал своего сюзерена и, как только тот замолчал, осторожно спросил:
— Ты ею увлекся?!
Лерей раздосадовано зыркнул на него изумрудными кошачьими глазами и сердито буркнул:
— Да нет же! Просто есть в ней что-то непонятное, неправильное. И ведет она себя неправильно. Это же какой ей шанс предоставляется, а она не на шею мне вешается, а драться лезет!
Темные глаза Грейдаса, оттененные неприлично длинными для мужчины ресницами, проницательно разглядывали гневавшегося герцога.
— Разрешишь мне присутствовать на вашем с ней разговоре? Я хоть и не могу ее прочитать, но язык тела никто еще не отменял. Да и проверить хочу — вдруг она на тебя своим даром воздействует?
— Дар — у простой горожанки?
— Ну ты же в простынях ее мамаши не копался, — усмехнулся менталист, — кто знает, чья кровь в ней течет. Второй Даниры мы не переживем.
Держась за руку Амодины, Эллина неохотно вошла в кабинет Его Светлости ровно в назначенное время. Во дворе замка их поджидал недавний посетитель лавочки Мод — настойчивый посланец герцога, лорд Найтеш, который и проводил их до места приема. Сам факт столь повышенного внимания к двум ничем неприметным горожанкам насторожил Амодину, а ее тревога тут же передалась и Эллине, ввергая девушку в состояние, близкое к панике. Элли страстно мечтала только об одном — убраться с этой планеты. Даже если ей придется снова учится на первом курсе этой чертовой Аредейской Академии, даже если придется на время разлучиться с друзьями и родными — да все, что угодно, только бы убраться отсюда, от этого замка, где из нее чуть не сделали бессловесную игрушку. Ей было немного жаль одичавших потомков великой цивилизации, явно стремящихся вернуться в объятия космоса и восстановить межпланетные связи. Но жить в феодальном обществе, в статусе бесправной простолюдинки, — это ей совершенно не нравилось. Даже в качестве полевой практики. Но возможности улететь пока не было. Последствия принесенной клятвы тоже пока не ясны. Надо улучить возможность и поговорить с Киром наедине.
Мод крепко сжала ее пальцы, и Эллина очнулась от размышлений. Его Светлость уже восседала в кресла богатого пурпурного цвета, рядом стоял его то ли алхимик, то ли экстрасенс, Элли так и не поняла, каковы функции лорда Грейдаса. «И кресло никакое не пурпурное, а…» — Элли на секунду задумалась и мстительно решила, — «свекольное!» Это тут же привело ее в более благодушное настроение и, слегка улыбаясь, она перевела взгляд на герцога.
В этот момент Мод поклонилась, потянув Эллину за собой, а когда они обе выпрямились, герцог благодушно махнул рукой в сторону Мод:
— Госпожа Дей, не ожидал увидеть вас тоже. Хотя, полагаю, что причина, по которой я вызывал вашу племянницу, порадует и вас.
Зеленые глаза герцога благосклонно пробежались по Эллиному простому темно-синему платью, затем остановились на ее лице, и Лерей добродушно произнес:
— С сегодняшнего дня начнешь работать в моем замке горничной.
— Горничной?! — не удержалась Эллина от возмущённого восклицания, но герцог понял ее по-своему.
— Я понимаю твою несдержанность, каждая вторая лиидская девица мечтает о такой чести, но можешь меня не благодарить… сейчас, — снисходительно улыбнулся он. — Потом покажешь мне свою признательность.
Герцог взглянул на молчавшего Грейдаса, безмолвно спрашивая, не хочет ли тот что-либо добавить, и, когда метналист отрицательно качнул головой, все таким же благодушным тоном произнес:
— Все, ступайте. Ты поступаешь под начало моей кастелянши, госпожи Таркей. И госпожу Амодину я тоже не задерживаю.
Пальцы Мод предупреждающе сжали ладошку Эллины, и девушка удержала рвавшееся наружу возмущение. Очередной поклон и обе женщины покинули герцогский кабинет.