— Нет, — он отмахнулся от меня. — Это может подождать.
— Ты истекаешь кровью! Просто позволь мне…
— Я не остановлюсь, пока ты не будешь в безопасности, — он повернулся ко мне с твердой уверенностью во взгляде. — Я позволю тебе играть в доктора, сколько захочешь, когда мы будем в хижине, но нам надо добраться туда и залечь на дно. Рамон будет в курсе разборки, что мы устроили, и обшарит всё в том доме. Он поймет, что это был я, и тогда он начнет преследовать нас, — Конрад перевел свой взгляд на залитое солнцем шоссе. — Мы должны исчезнуть.
— И что потом? — я засунула бинт обратно в сумку, при этом стукнувшись мизинцем о дуло пистолета. Я вскрикнула и отдернула руку.
Он схватил мою руку:
— Ты в порядке?
— Мне лучше, чем тебе, — я попыталась вытянуть свои пальцы обратно, но он держал крепко.
Его тон смягчился:
— Я бы с радостью позволил тебе перевязать меня прямо сейчас. Клянусь. Но я не могу.
Я откинулась обратно и стала смотреть на дорогу, исчезающую за поворотом в лесу. Разочарование кипело внутри меня, но не имело выхода.
Конрад ослабил хватку на моей руке, но по-прежнему держал её в своей.
— Я собираюсь вытащить тебя из этого дерьма. Просто тебе надо доверять мне.
— Я доверяю, — я рассматривала сильные линии его руки под украденным пальто, то, как ровно поднималась и опускалась его грудь. Рана не была смертельной для него, и Кон не собирался позволять мне помогать ему ни на чьих условиях, кроме его собственных. — Я просто хотела бы… — мне хотелось многого: чтобы мы встретились при других обстоятельствах, чтобы у меня было больше времени на то, чтобы узнать его, чтобы наши дни не были наперечет. Я вздохнула, когда нужные слова так и не сорвались у меня с языка.
— Все хорошо, — он поднес мою руку тыльной стороной к своим теплым губам и поцеловал. — Мне тоже этого хотелось бы.
Мы добрались до хижины уже далеко за полдень, ближе к вечеру. Она была расположена на окраине Уортонского государственного леса, затеряна в сосновых лесах, где густые подлески и высокие деревья определяли ландшафт. Широкий ручей растянулся за одноэтажным бревенчатым домиком и скрывался в темном лесу. Посеревшие от времени бревна и покрытая мхом крыша создавали прекрасную маскировку, и единственный способ добраться до домика пролегал по ухабистой гравийной дороге, которая превратилась в грязь в нескольких местах. Густые сосны пропускали свет в пёстром рисунке из солнечных зайчиков, но лучи совсем не согревали воздух.
Конрад развернулся и заглушил двигатель:
— Позволь мне сначала прибраться сперва, — он открыл дверь со своей стороны, вышел и рухнул на землю.
— Конрад! — я выскочила из машины и бросилась к нему.
Он перевернулся на спину на подстилке из опавшей хвои и уставился на меня удивленными глазами.
— Долбанная нога!
Его правая штанина была залита кровью, багровое пятно расползалось от колена и пропитывало серую ткань. Это было намного хуже, чем я думала.