Она покачала головой:
— Если бы ты сказал мне неделю назад, что я буду в постели с киллерам обсуждать «Молчание ягнят», пока пытаюсь скрыться от мафии…
— Чтобы ты сделала? — я прочертил большим пальцем по её бедру.
— Мне пришлось бы пообещать тебе мягко и без угроз, что я договорюсь насчет тёплого местечка для тебя в психлечебнице.
— Уверен, что она была бы прекрасной.
— Я многому научилась, с тех пор как начала. Думаю, некоторые спокойные цвета хорошо подействовали бы. Никаких стеклянных ваз, разумеется.
— Значит, ты начала заниматься цветами после колледжа?
— Мы и правда собираемся это выяснять? — она закрыла свои глаза.
— Боюсь, что так.
Она сделала глубокий вдох, затем надолго затихла. Я не мешал. Её настроение поменялось, как если бы она была в театре, ожидая начала представления, и все огни постепенно угасали бы.
— После… — она прочистила горло. — После Джесси я окончила школу и была зачислена на обучение в ПеннШтат. Я не знала, чем хотела заниматься, но колледж казался хорошим способом выяснить это. На втором семестре моего первого курса моя соседка по комнате убедила меня записаться в класс натуралистов. Профессор был… — она сделала паузу. — Он был старше, обаятельный и какой-то немного странный. Брендон знал много о лесе, знал, как выжить.
Мрачные нотки в её голосе, когда она говорила о профессоре, вызвали напряжение у меня в затылке. Он представлял угрозу; я почувствовал это. Мне не понравилось, что она называла его по имени.
— Он заинтересовался мной. Я не была уверена тогда, почему он выбрал именно меня с курса, полного впечатляющих девушек, но он назначал приёмные часы, чтобы побеседовать со мной, и проявлял настоящий интерес к моей школьной работе. Он спрашивал меня о моей личной жизни. Я рассказала ему про Джесси и о том, как мои родители как будто закрылись после этого. Как я винила себя. Конечно, позже я поняла, что он использовал смерть моей сестры, чтобы манипулировать мной. На мне, должно быть, был неоновый знак, который говорил: «отчаянно нуждается в любви», — она наморщила свой нос, как будто была разочарована собой в прошлом. — В любом случае, он был необычный и действительно специалист по выживанию. Довольно хорошо готовился к Судному дню со всеми этими теориями о правительстве. Однажды, он отвез меня на свою ферму примерно в часе езды от города. Он сказал, что собирается научить меня некоторым вещам, которые слегка выходили за рамки учебного плана.
Горечь в её голосе пробудила во мне ярость, которая жгла как клеймо.
— В общем, ты можешь представить, что произошло, — она сильнее схватилась за мой бок и сделала паузу на несколько минут, молчание заполняло пространство между нами.
Я точно убью Брендона, с удовольствием потрачу на это время. Самое долгое, сколько я держал кого-то живым, растягивая убийство, было несколько дней. Поставщик, который выстрелил и сбежал с товаром, убив двух мальчиков-близнецов. Он навел копов на всю организацию в Бостоне. Я был выбран, чтоб сделать из него пример в назидание другим. Из Брендона я сделаю еще больший пример.
— После того первого раза на ферме Брендон контролировал меня. Что я ношу, как закалываю волосы, какие предметы я посещаю. Это длилось года полтора. Он становился всё более помешанным на мне и на том, что он называл «предстоящим порядком». Он брал меня на свою ферму ещё много раз, учил меня, как стрелять, как выживать в одиночку. Месяцами я проводила каждую свободную минуту там. Он организовал мои занятия так, что у меня были четырехдневные выходные. В то время я не думала ни о чём плохом. Я жаждала любви. Он знал, что делал, давал мне ровно столько внимания, чтобы сделать меня счастливой. Так что я оставалась послушной и держала всё в секрете.
Она прижалась поближе ко мне. Ничего никогда не казалось настолько правильным. Потребность защищать её, даже если это было из её собственного прошлого, перекрывала все остальные инстинкты, которые у меня были.
— В общем, когда прошло несколько месяцев, Брендон приобрел ещё большую уверенность, что мир стоял на пороге грядущего разрушения. Он заставил меня бросить учебу и жить на ферме. Через какое-то время он совсем бросил преподавание и всё своё время тратил на подготовку. Он не выпускал меня с фермы. Если я не подчинялась, я подлежала наказанию, — она вздрогнула.
Ярость, какой я никогда не знал, бушевала у меня внутри как кислотный смерч.
— Он оставил меня в лесу в нескольких милях от дома — без обуви, без одежды, без всего — в зимнюю стужу. Если бы я вернулась, он бы вознаградил меня, позволив мне пережить ещё один день. Он был таким чертовски больным, но и манипулятором тоже. До такой степени, что убедил меня, что я заслужила, чтобы ко мне так относились. Что моё непослушание заставляет его так жестоко со мной обращаться. Во всём этом была моя вина. Полная лажа, я знаю.
Я с трудом мог лежать спокойно и слушать. Потребность отомстить захлестнула меня, и моё воображение обошло все темные уголки, придумывая новые способы причинить боль.