- Прошу, леди.
Я шла с ним под руку по коридору и думала о том, что если сейчас хоть кто-то попытается тронуть меня хотя бы пальцем… Я так кого-то простимулирую, что мало не покажется.
Мне казалось, что по пути подготовилась ко всему, но оказалось, что я ошибалась.
- Рикиши... – произнесла Сонола все тем же буднично-спокойным голосом, и парень, скинув камзол, стянул через голову рубашку, потом наклонился и расстегнул сапоги…
Я, закаменев, не отводила от него глаз… Все происходящее было пугающе-непонятно, но… Медленно раздевающийся Рикиши был прекрасен. Мне казалось, что я уже привыкла к нему, к его смущенному румянцу, когда я несколько грубовато выражалась, к его ласково-поощрительному: «Все правильно, леди, вы – молодец!», к его легкой полуулыбке, когда я пыталась острить… Я не могла воспринимать его как объект вожделения, хотя бы потому, что тогда не смогла бы нормально учиться. Да он и не пытался со мной заигрывать… При такой-то красивой хозяйке…
Да, на Яхолии было рабство, ведь тут были войны… И примерно пять сотен лет назад, четыреста девяносто два года, если быть точным, был захвачен и порабощен целый мир. Мир Рикиши.
Теперь это отдельное государство в содружестве Яхолия, в котором живут яхолианцы. А исконное население превратили в рабов, вывезли, распродали… и «чтобы не потерять национальный колорит», сводят, как породистых собак.
Но одно дело просто знать, что тебя обучает красивый, умный и начитанный раб. Знать и никак не связывать это знание с Рикиши… И совсем другое – видеть, как он полностью раздевается, безропотно ложится на скамейку, вытягивает вперед руки и молча ждет. Слышать тяжелый свист плетки, разрезающей воздух. Слышать звук соприкосновения тела и длинного извивающегося хлыста. Видеть, как это совершенное тело вздрагивает, как напрягаются и резко расслабляются мышцы. Видеть красную полоску-отметину на чистой белой коже…
Очень хотелось отвести взгляд в сторону или просто зажмуриться, но не получалось. Даже не потому, что Сонола что-то намагичила, нет… Просто я понимала, что эти удары достаются ни в чем неповинному Рикиши из-за меня. Из-за того, что я не смогла выучить этих проклятых королей…
- Все! Хватит! – рыкнула я где-то на втором десятке.
- Это я решаю, когда хватит, - Сонола ответила мне, даже не прерываясь, на выдохе, не повышая голоса.
- Тогда я ухожу, - уверенно сказала я, продолжая стоять и смотреть, как плеть разлиновывает спину Рикиши.
- Тогда я его запорю, - женщина ответила мне без тени сомнений, но, наконец-то, бросила быстрый взгляд в мою сторону.
- С другим учителем я заниматься не буду, - мой голос зазвенел от душившего меня напряжения.
- Значит, найдем другую ученицу! – хмыкнула Сонола, все так же уверенно.
- Удачи, - с презрением выдала я, развернулась и вышла.
До экзаменов оставалось полтора месяца. Вряд ли они рискнут стащить откуда-нибудь еще одного близнеца своей драгоценной дурочки.
Пока шла по коридору, сжав кулаки до боли и зубы до скрежета, и думала, что вся эта афера с самого начала шита белыми нитками по черной глади. И при этом, раз меня упорно обучают и даже стимулируют – им реально надо, чтобы я поступила в эту академию.
Упав на свое любимое место для размышлений и взбив под головой подушку, я попыталась успокоиться. В ушах по-прежнему свистела плетка, перед глазами была спина, раскрашиваемая в ровные красные полосы, в душе было пусто, на щеках – слезы. Хорошо, успела дойти до своей спальни…
Так, спокойствие, главное спокойствие, как завещал великий Карлсон. Надо верить в то, что я им нужна, и Рикиши не запорют в качестве стимула.
Самое противное, что я уже пару раз сознательным усилием давила в себе желание сесть за учебники по истории. Главное, ради себя, любимой, я на такие жертвы не пошла бы, ни за что, но ради Рикиши…
Так, а теперь успокоиться, расслабиться и не думать… не думать, не вспоминать, сосредоточиться на чем-то другом. Вот, вытянусь, лягу нога за ногу…