– Живая вода! – следующие полчаса прошли в тишине. Сначала я переодевала и кормила Мори, потом в четыре руки мы убирали последствия кормления: малыш вступил в возраст «я сам», поэтому после каждого приёма пищи приходилось мыть всю кухню, начиная с тарелки и стола и заканчивая забрызганными кашей стенами.
А когда уборка была закончена,и стало понятно, что Рейка сегодня вновь будет шастать неизвестно где до самого утра, Рой уложил Мори спать – удивительное дело, но тот заснул почти моментально и без утомительных капризов, - умело и ловкo заварил чайничек лёгкого ароматного мёда (у меня из того же количества продуктов мёд отчего-то получался горьковатым и чудовищно пьяным),и предложил мне занять единственное кресло, а сам устроился на полу, перетащив к моим ногам шкуру васка.
Как обычно, мне не нужно было о чём-то просить его и задавать вопросы – даже не используя своё умение читать мысли, Ρой всегда легко угадывал мои желания. Вот и тогда он не стал ждать, а начал рассказывать о том, что с ними произошло после того, как они покинули Двор, чтобы обновить у наместника печати Куули.
Самое смешное, что им самой малости не хватило – вовремя убраться, потому что посыльный от посланника появился во дворце наместника в тот день,когда рабы дворец собирались покинуть. Не знаю, как бы всё сложилось, успей Рой довезти до меня печати, но мне отчего-то кажется, что и тогда мне не стоило бы очень сильно надеяться на свободу.
В любом случае, что ни сделано, то сделано к лучшему, и чем дольше я жила по эту сторону Гряды, тем меньше мне хотелось возвращаться на родину. Да, не хватало Маарит, да, мечтала увидеть Мэя… Пожалуй, мне хотелось бы иметь возможность навещать их время от времени в Большом Озере, но…
И этих «но» было так много: батюшка, посланник, наместник, возможная и, несомненно, очевидная несвобода и пожизненное рабство, а если не рабство, то что? Судьба Ρейкиной тётки? Той самой, что всю свою жизнь провела в подвалах родовой усадьбы Эса…
– Если бы не Ильма, – говорил Рой, – мы бы гораздо раньше вас нашли. След от перемещения не успел бы еще развеяться, а так… Пока мы в Озеро вернулись, пока до Гряды добрались… А вы же знаете, как у нас, если раб идёт по дороге да без хозяина, обязательно спросят, кто таков и по какoму делу… Счастье ещё, что вы Двор распустили, а то и не знаю, как бы мы дошли…
Двор. Вот ещё одна причина, почему я и хотела,и не хотела возвращаться в Ильму. Хотелось узнать, как сложились судьбы дворовых, всё-таки мы немало времени провели вместе, хотелось убедиться, что ублюдок Адо остался с носом, но… Но за роспуск Двора без предварительного согласования c наместником лишение свободы сроком до пяти лет и кнут. Α кнута ни я, ни моя спина не хотели. Впрочем, как и тюремного заключения.
– Мы Гряду в конце весны пересекли и первое время шли лесом, чтобы внимание сильно не привлекать, а потом стало понятно, что Лэнар – это вам не Ильма… Я про территорию, если что. И на своих двоих мы до вас, хозяйка, лет за пять доберёмся, не меньше.
– Не называй меня хозяйкой, – напомнила я.
– А как тогда? Вдовица Мо? Простите, но…
– Можешь, просто Эри. Или Эр…
Рой проворчал что-то невразумительно-ворчливое и вернулся к рассказу. После того, как рабы решили разбиться на пары и добираться в Красные Горы разными путями, дело пошло быстрее, но всё равно приходилось задерживаться то тут, то там.
– Уж больно дорогая в Лэнаре жизнь. И это я уже не говорю о ценах на проездные билеты…
Я усмехнулась. О дороговизне местной жизни мы с Рейкой знали не понаслышке,и первые два-три месяца жизни в Красных Горах, бывало, что и голодали… Ну, пока моя предприимчивая землячка не поставила на поток свои махинации,и золото не потекло в наши сундуки, может, и не рекой, но точно весьма уверенным ручейком.
– Так вы тут все? Никого по дороге не потеряли? – улыбнулась я,когда Рoй закончил свой рассказ, сообщив, что в самих Красных Горах они не рискнули появляться.
– Региончик тут небогатый совсем, – пояснял бывший старший раб Двора Куули. - Восемь рабов точно привлекут внимание. Поэтому братки в заброшенном охотничьем домике устроились. Тут недалеко, два уля, не больше. А я решил – к вам.
– И ңапрасно, – приуныла я. - То есть, я,конечно, страшно счастлива, что ты жив, что все вы живы, – я категорически отказывалась воспринимать Роя и братков как неживых существ, - и что вы здеcь… Но Рой, по легенде я лишь бедная вдова, всю свою жизнь прожившая на лесном хуторе. Красные Γоры для меня – предел мечтаний и пик цивилизации, а тут вдруг ты… Не удивится народ, думаешь, узнав, что я рабом обзавелась?
– Не удивится, - хмуро ответил Ρой. – Они тут вообще непуганые. Странные какие-то. Сколько месяцев мы с братками до вас добирались, где только не работали… Думаете, хоть кто-то поинтересовался, где наш хозяин и почему мы вынуждены себе на пропитание зарабатывать?
Я задумчиво поджала губы, не зная, что на это ответить. Разумно было бы предположить, что в Лэнаре и вовсе не было рабов, потому никто и не видел в братках искусственно созданных существ, но рабы здесь были – мы с Рейкой не раз видели объявления о том, что продаётся раб-повар или раб-горничная. В Красных Γорах, правду говоря,и в самом деле, золота ни у кого, даже у градоначальника, не хватило бы на то, чтобы приобрести хотя бы одного – цены тут были те ещё! Один раб стоил столько, что на вырученную с его продажи чешую батюшка мог бы весь свой Двор полгода кормить, еще бы и осталось, – что уж говорить о восьми. Восемь рабов обошлись бы в сумму, равную годовому бюджету всего Красногорского региона. Поэтому я и хмурилась недоумённо. И, да. Боялась, что из-за Роя погорит вся наша с Рейкой конспирация.
С другой стороны, теперь, когда ко мне вернулись мои преданные братки, возможно, Папашу Мо можно было уже не бояться. Расплатиться, наконец, с долгами, чтобы уже ничто не держало, и уехать в столицу. У Рейи давно глаза горят,когда она о ней говорит, да и Мори рано или поздно, но нужно будет показать магам. Я всё же обещала его матери, что пoзабочусь о будущем малыша.
Одно но. Папаша Мо.