— Мне следовало понять, что ты лучше знаешь, что хорошо для меня. И всегда знала.
Ее спина выгибается на матрасе, когда Эмерсон пытается прижаться бедрами к моей руке, и в уголках ее губ вспыхивает самодовольная улыбка
— Всегда, — выдыхает она. — Ты всегда принадлежал мне, и всегда будешь. Тебе просто надо было об этом напомнить.
Обводя кромку ее трусиков, я время от времени запускаю палец под тонкую ткань, каждый раз вызывая у нее шумный вздох.
— Я только не могу понять, как ты это сделала.
Я провожу большим пальцем по ее клитору, и она начинает ерзать.
— Как ты узнала, кто она на самом деле.
Я еще раз, уже сильнее, провожу по клитору.
— Пожалуйста, Мэдден, — умоляет она, разводя ноги шире, чтобы дать мне полный доступ к своей киске. — Сорви мои трусики и прикоснись ко мне. Пожалуйста.
Глубокое рычание исходит у меня из груди, потому что у меня остается все меньше сил, чтобы продолжать эту игру. Наступает переломный момент. Ей осталось только произнести это. Признать, что ей известно, что случилось с Блейк.
Удовлетворяя ее желание, я хватаю трусики и, зажмурив глаза, срываю их с ее тела.
— Тебе нужны мои руки на твоей киске, Эм? Или, может, мой рот? Хочешь?
— Да! Боже, да! — вопит она. — Мэдден, пожалуйста, оближи мою киску!
— Расскажи мне, как ты это сделала, и я буду поглощать ее до рассвета, детка. Я позволю тебе объезжать мое лицо столько, сколько твоей душе будет угодно.
Я вижу, как она натягивает путы, и чувствую, что ее решимость начинает ослабевать.
— Фотография… фотография в твоем столе, — начинает она, но затем, как будто поймав себя на слове, останавливается.
Я игриво шлепаю ее по заднице прежде, чем к ней успевает вернуться способность мыслить здраво.
— Продолжай, красавица. Жду не дождусь, когда зароюсь лицом в твою сладкую киску и получу десерт, который ты обещала.
— Я загрузила картинку и поискала в «Гугле», в ответ вывалились сотни статей. Так я и узнала.
Хоть я и не удивлен, ее признание ржавым тупым ножом вспороло мне сердце. Это моя вина, что Эмерсон выяснила, кто такая Блейк… все началось из-за той фотографии. Если бы я не забрал ее тогда у нее из спальни, где Блейк, несомненно, ее прятала подальше от чужих глаз, ничего этого бы не случилось.
— У кого она теперь? — ударив Эмерсон еще раз по заднице, я стараюсь выжать из нее как можно больше информации.
— Я не знаю, что с ней сделали русские, да и на самом деле, мне плевать, — стонет она, и в ней разрастается тревога. — А теперь иди ко мне и заполни меня своим языком.