Лэ накрыла ладонями шар. Под ее руками он вспыхнул в несколько раз сильнее, а когда потух, на столе перед ведьмой стоял маленький пузырек с зельем.
Найджел поежился.
– Ты…
– Можешь не оставлять мне денег. ЕМУ деньги не нужны.
Голос проникал в каждую клеточку тела Найджела, обволакивал сладковатым липким безумием, завораживал… чтобы стряхнуть наваждение, принц схватил со стола яд, дернулся… что отдать взамен? Если деньги не нужны… она сказала, что деньги не нужны…
Стащил с пальца один из перстней, даже не поглядев – который, развернулся и вышел вон. Только дверь хлопнула.
Лэ рассмеялась. Уже не инфернальным, а вполне человеческим смехом.
– Идиот… какой же идиот.
Дверь хлопнула второй раз.
– Уехал, – доложил Вереш. – Ласти, что теперь?
– Скажу господину, что его поручение выполнено.
– И?
Ластара поглядела рассеянным взглядом. Действительно, что – и? Все…
– Знаешь, Вешик, мне будет этого не хватать. Этого дома, этой улицы, наших с тобой проделок…
– На что ты рассчитываешь? – не сдержался Вереш. – Что он на тебе женится?
Взгляд черных глаз заледенел.
– У тебя есть сомнения?
– Нет у меня сомнений, – огрызнулся Вереш. – Знаешь, что с тобой сделают? Да пришибут в темном углу, идиотка!
И уже договаривая эти слова, он понимал – ошибка, ошибка… Ласти никогда не простит и не поймет, и…
– Спасибо, что обо мне заботишься… Вешик.
Голос Ластары был ледяным. И глаза, и выражение лица. Как-то сразу стало ясно, что нет – не достучаться. Не докричаться, не услышат просто. Стена. Вереш провел руками по лицу. Потом подошел к окну и решительно раздвинул шторы. В комнату хлынул неяркий вечерний свет.
– Пиши.