– Пока. А потом – как сложится. Нам надо что-то… скажи, что у вас есть от абстиненции?
Малена и слова-то такого не знала.
– Это что?
Матильда объяснила. Герцогесса задумалась.
– Я сомневаюсь…
– Я тоже, – честно призналась Матильда, – но попробовать надо. Хоть поищем.
– А если уж до конца честно?
– Не хочу я здесь оставаться. Здесь и сейчас мне страшновато… если полезет.
– Ты с ним не справишься?
– Справлюсь. Но придется его или убить, или покалечить – нам такое ни к чему.
– Нет. Ни к чему. Пусть успокоится, уснет…
– Рано или поздно нам придется столкнуться, но не сейчас. Нет, не сейчас. Не ко времени.
Матильда даже не сомневалась в себе. Если что – жив Рисойский останется, но сильно об этом пожалеет. И нет, никакие угрызения совести ее не мучили. Можно пожалеть тигра в зоопарке и за решеткой, но когда он на свободе, в джунглях и твердо намеревается поужинать вашей печенкой… сами его жалейте.
Ваша печенка – ваш выбор.
Как экипаж Малены занесло на улицу Могильщиков – она сама не поняла.
Там поворот, тут поворот… она и не поняла сначала, где находится. Мало ли в городе таких лавок? Она уже штук шесть объехала, кстати, много полезного прикупила, вплоть до настойки сенны, и сложила пузырьки в маленькую сумочку на запястье. Дома и рассортирует, и подумает, что на ком применять.
Она просто приказала кучеру останавливаться у всех лавок с травами, их легко было узнать по пучку травы, подвешенному над входом. Сама заходила в лавки, разговаривала, кстати, большинство травников и травниц честно признавались, что такого средства нет. Можно усыпить, можно дать что-то прочищающее, но лучше от такого человека бежать бегом. Раз уж начал…
Нет, не остановится. И не спасешь его, только себя погубишь.
– Ваша светлость, еще одна.
– Это мы где сейчас? – выглянула в окошко Мария-Элена.
– На улице Могильщиков.
– Малечка, а это не то, куда нас посылали? – охнула Матильда. Вот ведь занесло…