До условленного места добрались только под утро. Дважды я порывался бросить машину, из-за усиленных постов на всех мало мальски проходимых дорогах, остановило только то, что рана Третьего не позволила бы нам быстро перемещаться. Сам я тоже ходил, прихрамывая, сказался короткий бой с немцем, рано мне ногами махать. Отличная проходимость Скаута, сравнимая разве что с УАЗ-469 на котором, за время службы, пришлось изрядно поколесить, позволила нам преодолеть две речушки и даже одно болотце. Большим подспорьем оказалась лебедка, закрепленная на переднем бампере. Это позволило выбраться в нужный нам квадрат, избежав назойливого внимания. Здесь концентрация немецких патрулей стремилась к нулю, без особой нужды и малыми силами противник в эти дебри лезть остерегался. На обочинах дорог попадались деревянные щиты с надписью на немецком: «Впереди партизанская угроза. Единичный транспорт СТОП».
К тайнику убежали Второй и Четвертый, их задача положить записку и вернуться. Наблюдать и контролировать изъятие не нужно, тем более встреча назначена совсем в другом месте, заранее обговоренном и обозначенном кодовой фразой. Посторонний человек если и возьмет бумагу, то ни чего не поймет. Добравшись до условленного места, назначил очередность наблюдения, благо противника можно ждать с одной стороны, тыл нам прикроет болото, образовавшиеся на месте старых торфяных разработок, оно же обеспечит отход, есть тропинка. Правда машину придется бросить. Связного я ждал только к вечеру, поэтому пока бойцы маскировали машину, и обустраивали временный лагерь, развел костер и поставил кипятиться воду, будет бойцам кулеш. Немецкая каска послужила котелком, по-другому сразу на шесть человек не приготовишь, и через полчаса горячее было готово. Потом отдых, чистка оружия и подгонка снаряжения. Я продолжил знакомиться с образцами боеприпасов к гранатомету, пытаясь понять их сильную и слабую сторону. Помогала мне в этом потрепанная брошюра-инструкция к Штурмпистолю, найденная среди личного имущества штурмовиков. Очевидно сохраненная заботливым унтер-офицером для обучения молодого пополнения. В академии язык изучался, и читать, как и говорить некоторые фразы я в принципе по-немецки мог, но специфика обучения делала упор на другие вопросы и команды. Например: «Назовите свою часть» и «Ее численность, дислокация и вооружение». Поэтому говорить или читать техническую документацию, я мог с пятого на десятое. В таких случаях недоучки вроде меня в анкете писали: «Языком владею. Читаю и пишу со словарем». Мне в изучении инструкции помогали картинки с описанием ТТХ и знание аналогичных систем будущего. Сам пистолет ничем от ракетницы не отличался, кроме усиления всех деталей для стрельбы более мощным боеприпасом и наличием вкладыша с нарезами. В тексте, как я понял, упор в основном делался на подготовку гранат к стрельбе, их правильную зарядку и меры безопасности.
Кумулятивная граната представляла собой прообраз выстрела к РПГ, только карликового размера и без реактивной тяги. Вместе со стержнем, в котором размещались капсюль-воспламенитель, метательный заряд и поршенек, срезающий при выстреле чеку, она была всего 30 сантиметров. При том, что длина стержня составляла 25 сантиметров и на нем имелись готовые нарезы, для стабилизации полета. Сама граната, вытянутой, обтекаемой формы, состояла из кумулятивного заряда массой 185 грамм и донного взрывателя инерционного действия. Переносить ее предполагалось в ящике укупорке, где жестко крепилось 20 штук. Использовать без приклада не рекомендовалось из-за большой отдачи.
Второй тип надколиберной гранаты не заинтересовал. По существу это была обыкновенная наступательная граната, особенность которой состояла в таком же стержне метателе, которых нашлась отдельная укупорка на шестьдесят штук. А вот граната, выпускавшаяся под серийным номером 326, представлявшая собой готовый выстрел ударного действия была очень интересна. Я, вспоминая ТТХ боеприпасов отечественных гранатометов, в частности ВОГ, пытался провести сравнение. Общим у них было только то, что они объединяли в себе гранату и метательный заряд в гильзе. А дальше шла куча отличий, начиная с калибра и заканчивая способом зарядки. Даже стабилизация в полете достигалась разными способами. Единственное, что было для меня важным, что взрыватель был инерционного действия, взведение которого осуществлялось после выпадения предохранительного стержня из донца гранаты после выстрела, в 10–12 метрах от канала ствола. Что в простонародье означает защиту от дурака, то есть от простого падения она не сработает и для удобства выстрел можно носить, разместив в специальном патронташе или подсумке. Только обязательно нужно проверять, как закреплена гильза, об этом и в инструкции написано.
Поразмыслив, я решил усилить собственное могущество этим своеобразным вариантом подствольника. Очень мне понравилось, какой урон в живой силе приносит небольшой на вид выстрел. А что будет при попадании в замкнутое пространство ДОТа? Нет, не зря немцы такое оружие с собой возили, видно на практике оценили его достоинства. Значит и мне пригодится и для спецгрупп будет польза.
Пока я изучал инструкцию, бойцы занимались своими делами. Увидев, что я освободился, ко мне подошел Первый с саквояжем, который успел прихватить из легковушки на дороге. А я-то про него забыл, точнее, забыл спросить, что они из машины прихватили. Как то из головы вылетело со всей этой беготней от немцев.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Разрешаю. Обращайся.
— Я вижу, вы по ихнему разумеете. Не посмотрите, может, что важное имеется.
— Вот как, значит хотели себе славу захвата сверхсекретных планов Рейха присвоить. На орден нацелились, а меня значит побоку.
— Да что вы товарищ капитан такое говорите, — а сам глаза в сторону отводит.
— Шучу я. Мне товарищ охранник и защитник наших рубежей, поверь и своей славы за глаза хватит. Давай посмотрим, что вам досталось. Только заранее хочу тебя огорчить, в таких саквояжах только доктора лекарства носят, но, ни как, ни секретные документы.
Однако в саквояже и, правда, находились какие-то бумаги. Присмотревшись, понял, что это финансовый отчет и ведомости на получение денежного довольствия. На самом дне оказались пачки денег. Всего около тридцати тысяч банкнотами разного достоинства. Причем ни на одной не было портрета Гитлера. На пятимарковой бумажке, например, были изображены два мужика, смотревших друг на друга. Кто такие и чем прославились, что их портреты удостоились такой чести, память не подсказала. Стало интересно, сколько получает капитан (Гауптман) в рейхе, быстро нашел соответствующую запись в ведомостях. Оклад в среднем от 450 до 640 рейх марок, доплата за участие в боевых действиях еще 90 марок, потом летные, наградные еще что-то. В общем, набирается от 600 до 800 марок, но потом у многих идут вычеты. За что не понятно, возможно родным отсылали, суммы были разные. Зарплаты вполне сопоставимы с нашими, это у меня куча всяких надбавок была (выслуга, летные, прыжковые, инструкторские и т. д.), а капитан, командир звена получал от 600 до 800 рублей. Удовлетворив любопытство, объяснил и показал все сержанту. Он был сильно разочарован, видно и правда рассчитывал на награду за захват секретных документов. Утешил тем, что бумаги не совсем бесполезные. Ведомости по сути тот же список личного состава, что дает представление о составе и назначении воинской части. Ну а деньги наверняка пригодятся партизанам и подпольщикам. Не совсем уверен но, кажется, мы потрепали эскадру KG4 второго авиакорпуса Люфтваффе, но пусть в этом специалисты разбираются.
Уже почти в темноте нас нашел связной. Новости были как хорошие так и не очень. Во первых раненых погрузили всех, и ТБ-3 благополучно долетел до аэродрома базирования. Минус был в том, что в моем плаще улетела военврач. Обоз тоже успел спокойно уйти, не привлекая к себе внимания. Немцы, увидев большое количество, использованного перевязочного материала, посчитали, что самолет специально прилетал за ранеными, и сосредоточили усилия на поимке нашей группы. Как отнестись ко второму сообщению, пока было не ясно. Руководство передавало пограничников под мое командование, но требовало принять все меры к розыску заместителя командующего Западным фронтом генерала Болдина и сопровождавших его командиров штаба. Так же предписывалось организовать их переход через линию фронта. Категоричность формы приказа не давала возможности его другого толкования, кроме как «вынь да положи». Прямо как в русских народных сказках: «Иди туда, не знаю куда…» При этом подразумевалось, что я и остался-то в немецком тылу, что бы в лепешку расшибиться, разыскивая группу Болдина. То, что я мог не вернуться в расположение отряда, а сразу направиться к передовой, почему-то не рассматривалось.
Машину загнали на глухой лесной хутор, куда противник пока не успел добраться. Переночевали на сеновале, а утром, оставив машину, направились на базу отряда. Предстояло составить план действий и согласовать мероприятия по поиску генерала, но для начала еще раз выяснить у пограничников, где они последний раз видели его группу.
Встретили нас тепло, наше возвращение не вызвало ни удивления ни расспросов. Оказалось, что о моем отсутствии даже центр не поставили в известность. Партизаны пока успели только поставить временные шалаши, но уже угадывались контуры будущего лагеря. Во время опроса пограничников удалось установить, что последний раз с разведчиками из отряда генерала Болдина они пересекались больше двух недель назад. На тот момент его численность составляла около трехсот человек. Принимали они в свой состав только красноармейцев и командиров, имеющих полное военное обмундирование со знаками различия и сохранивших документы и оружие. До определенного момента пограничники, формально тоже являлись частью колоны, но обремененные обозом с ранеными отстали. Однако общее направление движения отступающих им было известно. В обход Смоленска с северной стороны, мимо Рудни на Духовщину и Ярцево. Другой информации получить не удалось, кроме того, что за выдачу месторасположения Болдина и сопровождавших его командиров, назначена награда в 50000 марок.
Но в этих местах осталось у меня еще одно неоконченное дело. Прежде чем отправляться на поиски, нужно решить беспокоивший меня вопрос, с освобождением наших девушек и женщин, удерживаемых в «санатории», в первую очередь тех, что были в военной форме. Вчера, я специально рассматривал, как и какими силами охраняется покой «птенцов Геринга». За сутки нашего отсутствия, «Осип» у местных жителей, тоже должен был что-нибудь разузнать. А время поджимает, сроки поставлены жесткие, на все про все мне дается семь дней. За это время я должен не только найти, но и вывести через боевые порядки войск противника не маленький такой отряд.
Глава 3
Десантники это все-таки не диверсанты, воинские специальности разные, соответственно и подход к решению задач другой. Мой план заключался в том, чтобы под покровом ночи, скрытно переправившись через озеро проникнуть на территорию объекта, взять караульную смену в ножи и блокировав казарму, выполнить задачу. Затем уже перед отходом, выжечь это змеиное гнездо к чертовой матери. На вывод освобожденных у нас оставалось все темное время суток. За это время мы спокойно успевали дойти до условленного места туда, где была наша стоянка до уничтожения аэродрома. Это всего каких-то десять километров. Но у ребят на этот счет уже было свое мнение.
Так как задача по наведению нашей авиации на цель была выполнена, то отряд вышел из моего подчинения. У меня оставался только совещательный голос. Можно было козырнуть полномочиями, предоставленными мне Военным Советом фронта, но не хотелось подрывать веру командования отряда в свои силы. Тем более их вариант тоже был вполне осуществим. Планировалось захватить автотранспорт и под видом немецкой колоны в наглую приехать на объект. Импровизированный КПП, на котором находится пулеметный расчет и старший поста с солдатом, препятствием для десантников не станет. Опасность может представлять 20-мм зенитная автоматическая пушка, расположенная в сорока метрах от поста, на углу яблоневого сада. Ее расчет контролирует все подходы с южной и западной стороны до самого озера. Вторая зенитная установка и вышка на пляже в таком случае опасности представлять не будут, так как постройки перекроют им сектор стрельбы внутри усадьбы. К тому же планировалось использовать глушители, которыми будущих партизан снабдили еще перед заброской. Кроме парочки «брамитов» к револьверам, было еще два глушителя изготовленных специально под винтовку. Имелись и патроны с меньшей навеской пороха. По плану, пропускной пункт зачищается с помощью ножей и револьверов, а зенитчиков убирают из винтовок прямо из кузова, через заранее прорезанные отверстия в тенте. Так, что относительная тишина на первом этапе была обеспечена. А для зачистки зданий будут использованы гранаты, там уже можно не скрываться и не церемониться. К тому же в пользу плана, предложенного партизанами, выступало то, что к первому этапу — захвату транспорта, они уже приступили, направив группу на транспортную артерию врага. Завтра к обеду, максимум к вечеру ждут результат.
Таким образом, первая акция вновь созданного комсомольского отряда, пока не имеющего названия, планировалась как резонансная, способная заявить противнику о себе. Она включала: уничтожение вражеской автоколонны, с захватом транспортных средств; разгром гарнизона «усадьбы», освобождение пленных и насильно удерживаемого мирного населения; нанесение ущерба в живой силе противника, особенно в летном и техническом персонале; и, конечно же, захват оружия и боеприпасов. Очень хотелось руководству отряда обзавестись собственной артиллерией. И 20-мм зенитный автомат, по их мнению, подходил для этого очень удачно. Опять же в отчетах красиво звучит — захвачено или уничтожено два зенитных орудия. А калибр можно и не указывать. Кстати меня в плане проведения акции не было. Костин достаточно мягко намекнул, что с утра пора приступить к выполнению задания командования, для чего мне придается два десятка пограничников. Остальных, он, пользуясь шифрограммой, уже переподчинил себе, хотя в тексте была другая формулировка. Ни чего страшного, я ведь и сам планировал пополнить отряд именно пограничниками.
Старший лейтенант Коломеец с вечера приступил к отбору и подготовке людей для проведения поисковой операции. Ориентируясь на известные ему сведения и примерный маршрут движения отряда Болдина, он на карте уже наметил сектора поиска и разбил пограничников на четыре группы. Я попросил оставить мне ребят, с которыми уже сработался, к тому же машина нам теперь понадобится. Не зная о задании, первоначально хотел оставить ее в отряде, уж больно она мне кажется приметной. Но теперь учитывая специфику требований руководства и сроков их выполнения, мобильность приобретает первостепенное значение. К тому же работать нам предстояло в стороне от крупных дорог и возможность нарваться на патрульную группу, была минимальной.