— У меня, — произнес Хенсон. — Этим вечером.
- Отлично. Его пришлют к вам…
— Еще кое-что. — Хенсон сглотнул слюну. — Я хочу, чтобы Лайта видела.
Теперь пришла очередь Поверщика взволнованно ерзать в кресле.
— Вы хотите, чтобы она прошла через это?
— Я сказал ей. Она согласилась.
— Но подумайте о том, как это повлияет на нее!
— Подумайте о том, как это уже влияет на меня. Вы хотите, чтобы я сошел с ума?
— Ни в коем случае, — сказал Поверщик. — Вы правы. Нужды терапии… Мой робот будет у вас в восемь часов. Бластер прислать вместе с ним?
— Не нужно, у меня свой есть.
— Какие указания я должен дать своему роботу?
Хенсон сказал ему — с убийственной прямотой, и посреди его разъяснений Поверщик отвел взгляд и покраснел.
— …и вы, двое, будете вместе, как будто все по-настоящему, и я ворвусь, и…
Поверщик, зябко поведя плечами, выдавил из себя улыбку.
— Зрелищность, — произнес он. — Что ж, если вам нужно именно это, так все и будет.
Так пожелал Хенсон, и так все и шло — до определенного момента.
Он вломился в комнату в четверть девятого — и застал их вместе: Лайту и робота Поверщика. Робота хорошо проинструктировали: он хорошо изобразил удивление и испуг. Лайте инструкции и не требовались — она была вся пунцовая от стыда.
Хенсон вскинул бластер. Прицелился.
Увы, он самую малость опоздал: робот грациозно поднялся с кровати, сунул руку под подушку — и достал другой бластер. Он взвел его, прицелился и выстрелил, уложив все в одно выверенное движение.
Хенсон зашатался и упал. У него не было половины головы.
Лайта закричала.
Тогда робот обнял ее и прошептал утешительно: