Ярема замолчал.
Нога мучила Карпенко все сильнее, и он уже не делал попыток сдерживаться: кривил губы и качался, обхватив колено руками.
Ярема, пытаясь смягчить гнев гостей, особенно Карпенко, в котором он признал старшего, принес таз с горячей водой и два толстых полотенца.
— Пан начальник, позвольте глянуть ногу. Я хоть не врач, но немного разбираюсь в этом.
— Потом, — перебил его Карпенко. — Сначала дело. Куда нам приказано идти?
Ярема взглянул в окно и прикрутил фитиль в лампе. Затем подошел к двери, тихо открыл ее и вышел на улицу.
— Все спокойно, — сказал он, вернувшись и тяжело опустившись на лавку. — Вам приказано быть в Старом схроне, километрах в 14 отсюда. Я проведу.
— Не надо, — сказал Карпенко. — Зинченко, — он бросил взгляд в сторону своего спутника, — знает здешние места. Объясните только, как туда пройти.
Ярема подумал и согласился:
— Хорошо. — Он поднял доску столешницы, вытащил оттуда карту-двухверстку и, предварительно стерев рукавом капли молока, осторожно развернул ее на столе. Втроем они склонились над картой. — Тут, — Ярема ткнул твердым ногтем в какую-то точку. — Из села выйдете этим путем. Потом тропой подниметесь в гору, свернете на север и пойдете вдоль реки. Держитесь правого рукава, он выведет вас к Вороньему ущелью. Места здесь заросшие, глухие. Шагов через триста найдете могилу с крестом, а рядом камень, под ним и будет вход в схрон. Чтобы открыть его, сначала на камень надо надавить, а потом повернуть против часовой стрелки, влево.
— Один дойдете? — спросил Карпенко у спутника. — Я заночую здесь, а то нога болит сильно.
Яреме это не понравилось, он засопел и заерзал на месте. Было видно, что ему очень не хотелось оставлять у себя гостя. Карпенко заметил это:
— Что, опять боитесь?
Ярема вскипел, но сдержался. Скривив рот и обнажив из-под усов крепкие редкие зубы, он процедил:
— Я не трус, пан начальник. И об этом хорошо знает «Серый». Только мне приказано никого у себя не оставлять. Никого! — подчеркнул он, глядя воловьими глазами в лицо Карпенко.
— Ладно, — смягчился тот. — Об этом поговорим после, а сейчас проводите Зинченко.
Ярема принес тяжелые кирзовые сапоги, брезентовый плащ, узелок с едой и подал их Лосько-Зинченко:
— В ботинках вам туда не пройти, да и дождь, холера его возьми, наверное, будет.
Прособиравшись еще минут десять, они ушли. Карпенко разулся, опустил больную ногу в таз с водой. Вошла хозяйка и начала стелить на лавке постель.
Минут через двадцать вернулся Ярема.
— Все в порядке, — сообщил он.
Карпенко вытер ногу, надел носок и, морщась от боли, начал обуваться. Затем небрежно бросил на стол пачку денег, которую Ярема взял и молча положил в карман.