— Наверное, это и есть Игнач-крест, о котором нам рассказывал боярин Микун, — сказала Славомира. Она прикрыла глаза ладонью от слепящих солнечных лучей, разглядывая деревню на другом берегу реки. — А там лежит село Игнашовка, не иначе.
— Там, похоже, ещё и воинский стан расположен, — пробормотала Анна Глебовна, тоже глядя за реку. — Видишь, шатры стоят и костры дымятся. Что это за войско?
— Это же русская рать! — радостно воскликнула Офка. — Вон, видите, всадники в русских шлемах и бронях! Стяги христианские видите!..
— Матерь Божья! — разрыдалась Гордёна. — Неужели мы спасены!
Возле деревни Игнашовки стояли станом суздальские ратники, уцелевшие после побоища на реке Сити. Чуть в стороне, на берегу речки Циновли, у села Кочево, был разбит лагерь новгородского войска.
Над всеми этими полками верховодил Святослав Всеволодович, бежавший с поля битвы на Сити в числе первых.
К нему-то и привели суздальские дозорные четверых беглянок, заметив их на дороге близ Игнач-креста.
Святослав Всеволодович занимал со своими молодшими гриднями самую большую избу в Игнашовке. Все смерды ушли отсюда, опасаясь татар, поэтому в пустых избах расположились суздальские ратники.
Представ перед Святославом Всеволодовичем и едва обменявшись с ним приветствиями, Анна Глебовна попросила его, чтобы её поскорее отвели к Георгию Всеволодовичу. При этом в голосе Анны Глебовны прозвучали нотки нетерпения и плохо скрытого раздражения, словно Святослав Всеволодович был тем человеком, которого она в данный момент меньше всего хотела видеть.
Уязвлённый таким поведением Анны Глебовны, Святослав Всеволодович сухим тоном сообщил ей, что его старшего брата здесь нет. И скорее всего, Георгия Всеволодовича вообще нет в живых.
— Неделю тому назад наша рать была разбита мунгалами в битве на реке Сити, — хмуро добавил Святослав Всеволодович. — Полегла половина нашего воинства. Здесь, на реке Щеберихе, собрались остатки наших полков.
Оглушённая этим известием, Анна Глебовна какое-то время хранила молчание, бессильно опустившись на скамью и уронив руки себе на колени.
— Кто-нибудь видел Георгия Всеволодовича убитым? — спросила Славомира, снимая с себя воинское облачение. Офка и Гордёна помогали ей в этом.
— Я не видел и никто из моих дружинников тоже, — ответил Святослав Всеволодович, стараясь не смотреть на Славомиру. — Ратники из Ростова, Углича и Ярославля, коих тут много, также не видели моего брата мёртвым.
— Так, может, Георгий Всеволодович живой! — воскликнула Славомира. — Может, он заплутал где-нибудь в лесу.
— Брат мой не из тех, кто может в лесу заплутать, — возразил Святослав Всеволодович. — Был бы он живой, так непременно объявился бы где-нибудь.
— Нужно послать людей на Сить, чтобы они осмотрели место сражения, — сказала Анна Глебовна, подняв голову. Было видно, что ей не хочется верить в смерть князя Георгия.
— В той стороне полно татар рыскает, дело это опасное, — проговорил Святослав Всеволодович, глядя в окно на двор.
— Война всегда была опасным делом, — сердито бросила Анна Глебовна. — Почто ты бездействуешь, Святослав? Почто не выступишь на мунгалов?
— Я ожидаю, когда из Поднепровья придёт с полками Ярослав, — ответил Святослав Всеволодович. — С моим войском Батыя не одолеть.
Анна Глебовна вновь погрузилась в молчание.
Славомира принялась расспрашивать Святослава Всеволодовича про своего супруга боярина Дорогомила, который ушёл из града Владимира вместе с дружиной князя Георгия. Это случилось за день до того, как Батыева орда подвалила к столице суздальских земель.