«Но у нее нет шрамов, – подметила Асената. – Их невозможно заработать в Свечном Мире».
– Ты пойдешь со мной, госпитальер, – без всякого вступления заявила гостья. – Требуются твои услуги.
– Куда мы идем? – спросила Гиад, подхватив медицинскую сумку. Она с болезненной ясностью понимала, какой растрепанной выглядит рядом с безупречной воительницей – несомненно, одной из целестинок, виденных ею в Розетте. – Набат…
– Нельзя терять время! – огрызнулась Сестра Битвы, отворачиваясь. – За мной!
– Наш корабль в опасности? – Асената последовала за незнакомкой по коридору.
Ревуны умолкли, но тревожные красные огоньки еще пульсировали вдоль стен.
– Мы преодолеваем Исход, – с нажимом произнесла целестинка. – Уже забыла «Проповеди просветительные», госпитальер Гиад?
– Ты знаешь, кто я?
– Знаю. Ты неудачно выбрала время для возвращения в Свечной Мир, отрекшаяся.
«Отрекшаяся?»
Давнее обвинение обрушилось на Асенату, как струя ледяной воды. Его мощь не ослабла за годы; оно отдавало утратой, стыдом и разорванными узами товарищества.
– Я здесь по делам милосердным, – сказала Гиад. – Орден Бронзовой Свечи ответил согласием на мою просьбу о помощи. Я направляюсь в Сакрасту-Вермилион.
– Сакраста – не обычная больница.
– А мои подопечные – не обычные солдаты, – парировала Асената. – И они получили крайне необычные раны.
– Последняя Свеча должна заботиться о своих, отрекшаяся.
– Я не «отрекшаяся», потому что никогда не отвергала «Проповеди просветительные», сестра.
– Мы с тобой не сестры.
– Тогда я ничем тебе не обязана.
Гиад развернулась, но не успела сделать и шаг, как рука в латной перчатке схватила ее за плечо и остановила.
– Мне отдан четкий приказ: привести тебя или притащить, отрекшаяся, – предупредила целестинка.
– Я должна заняться своими пациентами.
– За твоими спутниками наблюдают.