- Хм, я так и думал. Советую вспомнить прекрасные моменты своей жизни, пират Синеволосый Джек, говорят, процесс извлечения фрукта очень болезнен.
- А пожрать-то мне принесут?! - сам вспоминай, через несколько часов я буду наверху. Верго просто промолчал.
Где-то спустя полчаса после ухода Верго, в пустом, казалось бы, зале с кучей камер раздался чей-то скрипучий голос.
- Кого это там принесло... ? Эй, новенький, ты где? - это он мне, что ли? Хм... ответим.
- Здесь я, здесь!
- О-о-о! Молодой какой! Чего это тебя он сюда упрятал? Сколько награда? - хм, кажется местный заключённый ветеран...
- Четыреста восемьдесят семь миллионов. Логия, - на другом конце этажа кто-то закашлялся.
- Крупная к нам нынче рыбка заплыла, да? ... ... Эй, ты, не молчи! Бо! Или ты спишь? Чёрт, не дозовёшься эту девку! - на нашем этаже три человека, включая меня. Я, мой собеседник и ещё один человек на другом конце этажа. Чем-то смутно знакомый...
Старичок ещё долго взывал к третьему, точнее, третьей обитательнице этажа, но так и не дозвался. Потом он плюнул на неё и начал доставать уже меня. Через пять минут расспросов я уже начал понимать, почему она всё время молчит. Во-первых, неприятно, когда слегка коверкают твоё имя. Дед, по какой-то странной причине любил сокращать имена всего до одного слога, да ещё и неверно. Меня он, по неизвестной причине, называл "Джо". Своего имени старый хрыч так и не называл.
- Эй, Джо! Ты так и не сказал, из какой пиратской команды?
- ...
- Эй, Джо! Расскажи о войне! Слышал, два года назад из Импел Дауна сбежали все зэки!
- ...
- Эй, Джо! А как ты чувствуешь себя, когда в свой элемент превращаешься! ... хм... а ты ж вроде не говорил. А ты логия чего?
- ...
- Ну не молчи, Джо!
- Джо...
- Да заткнись ты уже, старый пень, достал! - на полуслове оборвал старика чей-то хриплый голос, который с натяжкой можно было принять за женский.
- О, Бо! Ты, наконец-то, заговорила!
- Отъ**ись! -прохрипел "женский" голос и замолк. Когда выберусь, обязательно скажу спасибо ей. За то, что избавила от расспросов этого старого пня.
Полчаса спустя произошло великое событие. Мне удалось пошевелить пальцами. Следом за ними начали оживать и остальные конечности. Не сразу, конечно. Медленно и по чуть-чуть, но они оживали. На тело навалилась слабость. Руки и ноги казались страшно тяжелыми, будто отлиты из свинца.
Откуда-то из темноты донёсся стук чьих-то тяжелых сапог о каменные ступеньки. Через пару минут дверь отворилась, звук прокатился эхом по пустому этажу. Не сказав ни единого слова, тюремщик прошёл вперёд. И только по радостным крикам, издаваемым стариком, можно было сказать, что принесли еду. Реакция местных заключённых на кормёжку различалась сильно. Если дед радовался этому, как младенец новой конфетке, то девушка не проронила ни слова. Даже с места не сдвинулась.