— Может ли кто-нибудь указать мне путь к этому зловещему месту, именуемому «Пиво и Братство»?
В тишине, наступившей вслед за ее решительными словами, послышалось сухое покашливание, напоминавшее хихиканье.
— В чем дело? — спросила наша Анна, не теряя бесстрашного спокойствия.
Ее собеседники перекрестились.
— Ветер все воет с тех пор, как ранили англичанина…
— Бога ради, юная чужестранка, избегайте сегодня дороги в Гельдр, не то накликаете несчастье!
— Вчерашний прилив прорвал дамбы.
— Дорогу залило более чем в десяти местах.
— Не проехать ни в карете, ни верхом.
— Вы слышите, мисс? — воскликнул Джек. — Ни в карете, ни верхом! Одумайтесь!
— Я отправлюсь в лодке, — сказала наша Анна.
— На канале большой оползень. Никакая лодка не пройдет.
— Я пойду пешком, — сказала Она. — Никакие преграды не заставят меня свернуть с тропы долга. И если один из вас согласится отвести меня в трактир «Пиво и Братство», я заплачу любую цену.
Люди молчали, лишь слышалось отдаленное эхо того же смеха, что уже прозвучал в ночи.
В это время кто-то растолкал слушателей, и в кругу света неожиданно появился крестьянин из Эйсселмонде в коротких панталонах и белой полотняной куртке. На нем была большая фламандская шляпа, надвинутая на глаза. Свет фонарей пытался проникнуть под ее широкие поля, но черты крестьянина было не разобрать. На месте лица не было ничего, совсем ничего! И это — как бы яснее выразиться? — ничто вызывало дрожь.
— Кто это? — зашептались вокруг.
Никто не отвечал.
Крестьянин пересек круг и взял саквояж из рук Грей-Джека, стучавшего зубами.
— Договорились, — сказал он голосом, который наша Анна так и не смогла описать. — Я пойду впереди; следуйте за мной!
И он устремился вперед, шагая скованно, как каменный гость, но удаляясь на глазах.
Она последовала за ним, несмотря на мольбы Грей-Джека.
Ночная тьма окутала берег, и лишь вдалеке, в бледном сиянии, виднелись крестьянин, наша Анна и старый Джек, продвигавшиеся с огромной быстротой.