— И как результат?
— Утром я обнаружил все разорванным и разбитым.
— Это похоже на тебя.
— Правда, есть еще кое-что.
Наступило молчание. Хью отложил трубку, вернулся в кабинет и принес с собой тот самый листок бумаги, указав на выдавленные греческие символы. Профессор быстро посмотрел и легонько, почти с надеждой, улыбнулся.
— Значит нашел?
— Сложно сказать, я почти ничего не помню.
— То есть как?
— Наверное, я слишком заработался. Память будто бы обрезало.
— Ты не помнишь, что было прошлым вечером?
Хьюго отрицательно покачал головой.
— Бред какой-то, — махнул профессор и вскоре добавил.
— Ты принимал какие-нибудь препараты?
Сначала это вызвало у доктора страх. Он даже почувствовал его всем своим телом, как мальчишка, пойманного на краже яблок, которого допрашивали взрослые о его участии в этом деле. Потом на смену страху пришло недоумение. Почему он меня спрашивает об этом? К чему все это? Разве я так плохо выгляжу, что меня можно подозревать в подобном?
Но вскоре ушло и это. Осталось только безразличие.
— Кое-что из обезболивающих, — ответил доктор, ожидая особой реакции профессора. Но ее не последовало, что еще больше дало повод для сомнений.
— Раз уж ты позвонил и все складывается подобным образом, то у меня есть кое-что тебе сказать.
— Слушаю.
— Помнишь лечебницу, куда мы так и не попали?
— Конечно.
— Я говорил, что там содержится нужный нам пациент, но ввиду особых условий нам отказали в доступе. Так вот, кое-что мне все-таки удалось сделать. Я говорил с людьми, которые непосредственно участвовали в этом проекте и один из них: полковник Чудов, дал согласие побеседовать с нами. Это все странно, но другой зацепки у нас пока нет.
— А кто он такой?