В тот день он вернулся к себе домой с твердым намерением сделать все, что в его силах. Иногда док ловил себя на мысли, что это безумие — иди против сего, что тебя окружало, давило общественным мнением и пытался встроить в рамки общепризнанных концепций, это было слишком. Но стоило только вспомнить о семье, как страх сразу пропадал. Воспоминания давали ему силу и энергию для будущих дел и визит к Отцу только убедил его в правильности сделанного выбора.
«Киммер» работал только по ночам. Хью стоял у дверей, ожидая когда его позовут. Смотрел по сторонам и думал над тем, что Отец скажет ему в этот раз. Путь вниз был недолгим. Музыка не играла, шума на танцполе практически не было слышно. Посетители этого заведения изредка поглядывали на него, но Хью был слишком озабочен своим вопросом, чтобы реагировать на редкие выкрики некоторых из них.
Отец встретил его в самом низу. В холодной, почти ледяной комнате, где горячий воздух легких вырывался изо рта белесым паром. Несмотря на это сам хозяин заведения был почти гол и лежал на своем прекрасно ложе с двумя женщинами, ласкавших его своими руками и иногда целуя, прикасаясь к бледному и холодному телу своими алыми губами.
— Опять ты. Опять с мольбой о помощи.
Хьюго кивнул головой и посмотрел на реку, огибавшую ложе Отца и утекавшую куда-то под стену, где журчание затихало.
— Я пришел, чтобы узнать ответ.
Отец попытался встать. Женщины держали его руками, пытаясь не дать тому подняться. Из глубины комнаты появились еще несколько, но они остановились у стен, закрыв собой несколько участков каменной кладки, покрывавшей пару метров противоположной стороны. Из нее вскоре появилось две молоденькие девушки. Они приблизились к Хью, обступили с двух сторон и попытались усадить на ближайшее кресло.
— Отдохни. Ты устал.
Наконец он сел, как Отец и предложил ему. Девушки встали рядом, положив ладони ему на плечо. Сон начинал охватывать разум доктора, но тот пытался сопротивляться, всеми силами отталкивая от себя дремоту.
— Зачем ты нарушил покой Амади? Тебе было мало того, что я тебе обещал?
— Ты не дал мне четкого ответа.
— Ох, ну вот опять… Ученые все такие. Они хотят ответов. И ты хочешь. Но я не тот, кто тебе нужен. Я живу в мире, где нет ничего конкретного и четкого. Это мираж. Воображение, способное меняться каждую секунду. Ты видишь ее?
Он указал на одну из девушек рядом с Хью.
— Сейчас она здесь. Ей хорошо. Она пришла ко мне две недели назад, изнеможенная, уставшая от быта и реального положения дел. Молила меня помочь ей и я выполнил ее просьбу. Я всегда благосклонно отношусь к людям и пытаюсь помочь им, если силы мои способны на это. Теперь она здесь. Она знает, что утром все закончится. Она вернется к себе домой, отправится на работу, чтобы в конце дня опять окунуться в мой мир. За это она безропотно будет служить мне до конца жизни. Кому-то это нравится, кто-то готов жертвовать всем, чтобы на несколько часов ощутить блаженство и покой. Ты же — другой. Тебе всего и всегда мало. Ты не умеешь использовать дарованный тебе талант. Ты просто не благодарный. Я ведь помог тебе уже однажды и что ты сделал — ничего! Прожег в бессмысленных попытках добиться того, к чему нет власти даже у меня, а ты мне не ровня, Хью. Что теперь? Опять упреки, обвинения, шантаж.
— Я ищу того, кто мне поможет. Амади мог это сделать, но не захотел.
— И правильно сделал. — Отец улыбнулся и поднес к носу бутон цветка мака. — Мы все служим одной цели. Мы соблюдаем правила, а не нарушаем их, ведь мир, который стоит на них, слишком хрупкий, чтобы можно было бить по нему, надеясь, что ничего не треснет.
— Я все равно добьюсь того, чего хочу! — громко сказал док и попытался встать, но тут же ощутил как ноги его обмякли и тело мгновенно стало свинцовым.
— Нет, Хью, у тебя нет на это сил. Есть желание — много желания, но этого мало. Ты живешь в мире, где сила человека — мелочь. Где все решают те, кто издавна наделен властью повелевать и вершить судьбы смертных. Я покажу тебе к чему приводит самоуверенность и как потом эти люди страдают.
Внезапно комната стала черной. Женщины исчезли, пол под ногами стал эфемерным и вскоре, кресло, на котором он сидел, начало быстро падать вниз, да так стремительно, что в груди защемило сердце.
— Скоро ты все увидишь. Немного терпения, Хью, самую малость.
В какой-то момент падение прекратилось. Тьма постепенно рассеивалась и перед глазами Хьюго показалась гора. Крутой склон тянулся от земли и до самого неба. Каменная почва была сухой и безжизненной, откуда-то издалека доносились мольбы о помощи и крики.
— Это место — причал для всех нас. Я редко сюда захожу, потому что мой мир мне куда ближе. Это же — бездна, она наполнена холодным мраком и давящим отчаянием. Я даю людям блаженство, а не страдания. Но иногда и мне приходится наблюдать как те, кто когда-то боготворил меня, вдруг попадают в это место и мучаются, мучаются, стонут и просят о помощи, а я не могу. Это выше моих сил. Я могу лишь разделить не надолго их муки, но они бесконечны в отличие от блаженства, которое всегда скоротечно и очень желанно. Взгляни! Ты видишь себя? Вон там, посередине. Это судьба, Хью. Твоя судьба.