Вернувшись в кабину, я свернул с дороги прямо в поле, отсюда с обочины отлично видно немецкий аэродром, и покатил к его границам. Похоже только сегодня самолёты были передислоцированы сюда, и пока тут царил бардак, не только у нас такое бывает. Поэтому мало кто обратил внимание как самый обычный на вид грузовик подкатил к транспортному самолёту, что стоял немного отдельно, встав у хвоста. Покинув кабину, я подошёл к механику, тот стоял у левого шасси, проверял систему, и одним ударом вырубил его. Со стороны можно было подумать, что я его слегка приобнял. Да и то нужно присматриваться. Пройдя к дверце в салон самолёта, она была открыта, и судя по шуму там кто-то был, залез в салон. Внутри было двое, оба офицера, лётчики, судя по знакам. Осматривали те мешки, похоже с почтой.
– Тебе что, ефрейтор? – спросил один из лётчиков в форме гауптмана, капитана по-нашему. – За почтой прислали?
– Руки, – показал я пистолет механика.
Быстро связав обоих, не забыв разоружить, сопротивления те не оказали, я покинул салон и крикнув своим что можно выбираться, забрал из кабины парашютную сумку со своей формой и обувью, и автомат с подсумками. Пока бойцы переносили раненого, я прошёл в кабину. Дальше запустил все три движка, и вырулив, грузовик не мешал, специально так поставил, в наглую пошёл на взлёт. Поначалу немцы с недоумением смотрели в нашу сторону, потом один замахал флажками, а с другой стороны начали взлетать сигнальные ракеты, да было поздно, ревя моторами самолёт оторвался от полосы и на бреющем стал уходить в тыл к немцам, постепенно поворачивая в сторону Волги. Сделал это, когда аэродром скрылся вдали. Наш полковой штурман ко мне в кабину зашёл, сел на место второго пилота. Передав ему управление, я достал свою форму и быстро переоделся в салоне, вернув себе привычный вид, бросив форму ефрейтора в угол.
– Топлива мало, – сообщил капитан, когда я вернулся в кабину и снова сел за штурвал.
– До нашего аэродрома хватит. Похоже, немцы сами только прибыли, не успели заправится.
– Похоже.
– Нужно с нашими связаться, а то наткнёмся на истребители, расстреляют ещё.
– Это точно.
Рация была у капитана, поэтому тот стал крутить настройки. Наушники он уже надел. Выйдя на волну нашего полка, тот стал вызывать радиста, пока тот не отозвался. Я тоже наушники надел, и слушал как шли переговоры. Поначалу там не хотели поверить тому, кто их вызывает, а когда убедились, пообещали попридержать коней. В общем, на аэродроме нас встречали. То, что мы везём пленных и раненого из своих, предупредили, будут ждать. Наконец вот и воды Волги, которые мы также пролетели на бреющем. На том берегу нас обстреляли с земли, но всё обошлось благополучно. Удаляясь в наш тыл, я довернул и направился к аэродрому. Скоро нас нагнали и стали сопровождать два «Мига», которые и обеспечили охрану и посадку на аэродроме. Там уже особист с бойцами ждал, и врач с помощницей. Каждый забрал свою группу, и пока трактор взяв на прицеп транспортник буксировал того в укрытие, мы толпой направились на КП штаба. Там держа в руках немецкий ранец, я достал кобуры с пистолетами и вручал подарки командирам. Комполка, начштабу, и комиссару. Четвёртый уже ушёл нашему особисту, у самолёта вручил, как и автомат с подсумками. Куда тот карабины денет, пусть сам решает. В общем, было четыре пистолета, вот все четыре и вручил подарками, оставив тех довольными.
– Рассказывай, – приказал комполка.
– Вылет, как ни странно, вышел удачным. Задание штурмовики выполнили, и изрядно проредили артиллерийские батареи.
– Об этом уже пехота сообщила, о заметном снижении артиллерийского огня. Вынесли благодарность. Давай дальше.
– К «Илам» прорывались немецкие истребители, зенитки работали. Прикрывали как могли. Сбил лично два «мессера», ещё одного ведомый, младший лейтенант Потапов. Одного ведущий второй пары лейтенант Капышев. В бою я и ведомый были сбиты, пришлось на вынужденную идти. На земле встретил сержанта Анисимова из полка штурмовиков. Уничтожили свои самолёты и побежали к машине ведомого. Туда и немцы на грузовике подъехали. Уничтожили их личным оружием. В кузове нашли ещё двоих советских лётчиков в звании сержанта и старшего сержанта. Я подобрал комплект трофейной формы, изобразил водителя, и мы покатили к немцам в тыл. К одному из аэродромов подскока. План был такой, угнать самолёты. Я допросил унтера, тот сообщил где ближайшие.
– Немецкий язык, значит, знаешь? Почему не сообщал?
– В личном деле отмечено, – пожал я плечами.
– Давай дальше.
– По пути подобрали лейтенанта, тоже из штурмовиков, а потом выехав на дорогу я увидел нашего штурмана. Изобразил наглость, как будто меня специально за русским офицером прислали, мол, конвой в машине. Офицеры немецкие не возражали. Капитана в кузов, и покатили дальше. До аэродрома подскока не доехали, увидел фронтовой аэродром, только что размещающийся на месте. Подъехали к отдельно стоявшему транспортному «Юнкерсу», тот видимо только прилетел, почта в салоне, загрузились и взлетели. Топлива до расположения полка хватило добраться, хотя баки почти что пустые были.
– М-да, история. Я уже связывался, полк штурмовиков тринадцать самолётов потерял, не вернулись со своего первого боевого задания. А ты значит четверых лётчиков вывез. Будут им приятные новости. Ладно, покажи на карте где у немцев новый аэродром, и садись за рапорт. На счёт вас уже звонили из штаба дивизии.
– Поесть бы, товарищ подполковник, голодный как суслик.
– Я распоряжусь, сюда принесут.
Действительно распорядился. Я поужинать успел до наступления темноты, рапорт написать, узнал что моего ведомого уже в госпиталь отправили, ноги прострелены, а это серьёзно, ну и вообще какие новости. С парнями, теми кто в плену побывал, особисты работали, со штурманом тоже, узнавали сами сдались, или вышло так, остальные поев, отсыпались. Я же, закончив, завалился спать, очень хотелось. Даже купаться не пошёл, смыть с себя грязь и пот.