Великий предок, глядя на нее я вдруг по новому ощутил аромат вокруг.
Интересно, как быстро она добьется встречи с акифом? А когда добьется поймет ли с кем разговаривает?
***
Я всегда считал, что хороший аппетит — признак здоровья. Но мои жены и наложницы, напротив, при совместных вечерах или на пирах не ели, а клевали, точно птицы. В основном зелень и фрукты, очень мало мяса. И много напитков.
Что меня привлекало в Арджане, так это ее жизненная энергия, свобода. Я помню тот совместный вечер, когда она пришла во дворец. Помню как спокойно вела она себя за ужином, с аппетитом ела. А я смотрел и понимал, что хочу продлить это мгновение, растянуть его на века.
Для обеда с Риналлией я выбрал небольшую таверну на окраине города. Здесь работал повар, которому место было во дворце, а не в простой кухоньке. Ибо мясо он готовил просто божественно!
И моя спутница оценила его талант. Я отметил про себя, что она совершенно спокойно отнеслась к простой обстановке, не стала морщить нос и брезгливо коситься по сторонам. Хозяева таверны поддерживали здесь чистоту, но не старались как-то ничего приукрасить. Три длинных стола, низкие сиденья, опоясывающие их и пряный запах специй. Вот и все.
— Не понимаю. — раздался голос Риналлии, когда принесли широкое блюдо. Ровные ломти жареного мяса со специями, печеные овощи и только что сделанные лепешки. В толстом кувшине темнела травяная настойка.
Я чуть выгнул бровь, показывая заинтересованность. Кивнул хозяину, поставившему перед нами две тарелки и приборы. Готовил и подавал гостям он лично или же его два взрослых сына. Жена и дочь помогали на кухне и поддерживали чистоту.
— Я безумно голодная, — мрачно произнесла эльфийка, — но не представляю как есть в этой нар… в этой корфе.
— Благородные айны приподнимают край корфы, чтобы съесть или выпить что-то. Простолюдинки иногда пьют прямо через ткань. Но тогда остаются пятна.
На меня сверкнули глазищами, отчего опять вспомнились пантарры в предгорьях. Дикие белоснежные кошки, которых пока что не удалось приручить. Они бесшумно возникали в утреннем тумане, пристально смотрели, а затем так же отступали и точно растворялись в воздухе.
— Но дома, — добавил я зачем-то, — они, конечно, корфу не надевают.
Риналлия хмыкнула так, точно не оценила мои слова. Но я не злился. Наши законы порой с трудом воспринимались жителями других стран. Впрочем, как и для нас диким было видеть, как женщины спокойно позволяют любоваться собой посторонним мужчинам.
Кроме нас в таверне никого больше не было, чему я только радовался. Разгар дня, кто на работе, кто на учебе или отдыхает дома. Вот вечером сюда потянется народ.
— Здесь работает один из лучших поваров Игенборга. — пояснил я, после непродолжительного молчания.
Надо же, Риналлия даже и взглядом не повела на свежую зелень, которую поставили на край стола. Зато с явным аппетитом уничтожала мясо и не забывала про лепешки. Я отметил ее безукоризненные манеры. Она вела себя так, точно обедала при дворе Императора Асдора, а не в простой таверне, да еще с простым солдатом. Это не напускные манеры, а привитые с детства.
Род Свет Луны, говорите?
— Что такое? — спросил, когда она взяла в руки пузырек с приправами и начала его разглядывать.
— Странно, что вы не даете разрешения торговать специями другим странам.
— Вы интересуетесь еше и этим? — вырвалось у меня.
Что за женщина? Ее род наверняка знатный, это заметно по ее манерам, осанке, даже по взгляду и тону, которым она обращается со своими людьми. Тогда почему женщина знатного рода занимается торговлей? Даже если это ее невинное развлечение, то могла бы нанять мужчин для того, чтобы возить свои товары. К чему ездить самой и подвергаться опасности?