Я остановила его у самой машины, встав у дверцы.
— Они переживают за меня, Тайлер!
— Им на тебя плевать.
— Нет!
— Да, — он вынул сигарету изо рта, и она задымилась в его пальцах: — Они когда-нибудь слушают тебя, Кесс?
— Я… просто… — и я крикнула: — Я не такая, как другие. Я…
— Особенная? — этот вопрос выбил меня из колеи. — Что, Кесс Белис? Ты не такая, как все?
— Нет.
— Потому, что перемножаешь в голове гигантские, мать их, цифры? Потому что выглядишь, говоришь и думаешь по-другому?
— Не знаю.
— Ты учишься в колледже, Кесс, и работаешь на двух работах. Ты не ходишь на тусовки, не пьешь и не куришь травку. Ты святая мать Тереза, и при этом твои родители считают тебя неполноценной?
Я молчала, потому что не знала, что ответить, но больше потому, что меня душили слезы.
— Кесс, — он взял меня за подбородок, — ты можешь все, что захочешь.
— Ты говорил, что я чокнутая.
— Это был дешевый подкат, — по его губам скользнула усмешка.
— Я хочу поехать с тобой, — вдруг сказала я, и взгляд Тайлера стал на удивление серьезным.
— Со мной? — переспросил он. затягиваясь. — Ко мне? — Да.
— Кесс, — он погладил меня по щеке, будто собираясь сказать “нет”, но сдался: — Хорошо, крошка… Останешься у меня на ночь?
— А можно?
— Ты же понимаешь, что значит “остаться на ночь”? — осторожно спросил он.
— Мы поиграем в какую-нибудь игру?
Его брови взлетели вверх.