– Ну, я слышала. Ты хорошо придумал с этими угощениями, Роберт. Если уж вы опустошили человеку кошелёк, так хотя бы наполните его брюхо.
– И никогда, матушка, как ты сказала, всё у них не забираем. Всегда оставляем пару грошей, чтобы по пути домой с голоду не умерли.
– Видите, добрые люди живут в наших горах. – Не замедляя шага, она обернула лицо в мою сторону. В темноте сверкнули белоснежные зубы.
Ну что ж, не знаю, действительно ли люди в этих горах так хороши, однако из того, что я слышал, у моей спутницы, безусловно, было доброе сердце, и она могла навязать другим свою волю. Вдобавок она нашла вполне разумный консенсус между целями местного населения (грабить, грабить и грабить), и мечтами приезжих (пережить нападение разбойников и счастливо вернуться домой).
– Знаете, господин, я мечтаю, чтобы таким людям, как Роберт, или Ясь, или Мушка, не приходилось бегать по лесам и воровать...
Тропа заметно расширилась, так что девушка замедлила шаг, чтобы поравняться со мной, а потом естественным движением взяла меня под руку. Я почувствовал, как она прижалась ко мне бедром и плечом. Кто-то глубоко вздохнул за нашими спинами.
– ...ведь, скажите сами, разве разбойничать это хорошая судьба для честного человека?
– Худшая судьба для того, кто попадёт в их руки и потеряет имущество, – ответил я. – Впрочем, посмотрите на моего коня. Замечательное животное, служит мне уже несколько лет, и никого другого не пустит на хребет. Что бы с ним сделали? Запрягли в плуг или съели... – я вздохнул.
На этот раз за моей спиной кто-то яростно зарычал, а кто-то другой громко выругался.
– Ясик, держи язык за зубами! – Крикнула девушка. – Сколько раз я тебе говорила, что ругаться – грех?
– Прости, матушка, – услышали мы через некоторое время смиренный приглушённый голос.
Скажите пожалуйста, моя спутница пыталась учить разбойников манерам! Кто знает, как далеко это зайдёт? Может, заставит их надевать атласные перчатки и туфли с загнутыми носами? Пока, однако, им не помешало бы принять ванну, подумал я, ибо ветер подул мне в спину, принеся запах банды, которая тащилась за нами. И, к несчастью, эта вонь была ненамного лучше, чем разлагающаяся падаль или открытая бочка с навозом. Некоторое время мы шли в почти полной тишине, только из-за спины я слышал неотступный голос Ясика, который рассказывал, насколько больна его матушка и сколько денег нужно потратить на совет знающей бабки, на травы, на мази и на сиделку. «Уже, наверное, на какую-нибудь работу придётся пойти, не дай Бог, – завершил он рассказ, – потому что с этих грабежей, сами видите, сколько у нас прибыли». Дорота повернула лицо в мою сторону. Она улыбалась, видимо, тоже слушала жалобы Ясика.
– Не так уж и плохи их прибыли с грабежей, – прошептала она мне в ухо. – И вас я любезно попрошу поделиться с ними добром.
Я почувствовал на щеке её тёплое дыхание, и, признаюсь, это было довольно приятное чувство.
– По доброй воле дам с радостью, – согласился я. – Пусть себе выпьют за... – я хотел сказать «моё здоровье», но в последний момент решил иначе: – ваше здоровье, прекрасная госпожа, если позволите.
– Отчего не позволить. – Она прижалась ко мне, и её бедро показалось мне раскалённым докрасна. Этот жар, казалось, вливался в мои вены, и пульсировал в них до самого сердца. – Но, как я вам говорила, я хотела бы, чтобы настали времена, когда таким добрым парням, как они, не приходилось бы разбойничать.
– Наверное, это куда веселее, чем пасти овец или сеять пшеницу, – буркнул я.
– Пшеницу! – С неизмеримым презрением фыркнул за моей спиной один из разбойников. – Пшеница скорее взойдёт на вашей голове, чем в этих горах. Здесь рожь или овёс едва ли вырастет. И так нехорошо, и этак плохо...
Девушка кивнула с грустным лицом.
– Так оно и есть. А даже если вырастет, волнуйся, мужик, всё это время, чтобы дождь не зарядил на несколько недель, чтобы град не выбил всё, чтобы иней не выморозил, а в другой год чтобы солнце не сожгло дотла, – она глубоко вздохнула. – Красивы наши горы, но жить в них тяжело... У нас ещё, по правде говоря, не так плохо. И, сдаётся мне, Божественное Провидение следит за нами лучше, чем где-либо ещё.
– Да, жить в горах тяжело, но и без них никак, – с такой же печалью добавил тот же разбойник, что и раньше.
– И я подумала, что если наши горы так прекрасны, а города грязны, вонючи и переполнены, то, может, когда-нибудь люди из городов захотят приезжать к нам в гости. Не по торговым делам, а чтобы дышать полной грудью...