Я пошарил в кармане и вытащил из неё четверть кроны. Бросил её в сторону нищего, и тот, к моему удивлению, так быстро и так ловко наклонился, что поймал маленькую монетку зубами.
– Хо-хо! – Восхитился я. – Да ты настоящий фокусник.
Он льстиво рассмеялся.
– Для вашей светлости готов и повторить, если только вы найдёте в кармане ещё какую-нибудь монетку.
– Ладно, ладно. – Я погрозил ему пальцем, а потом вспомнил, зачем пришёл. – Скажи-ка мне, дедушка, что случилось с женщиной, которая здесь жила? Той, что несколько дней назад родила.
Старик широко раскрыл глаза и защёлкал зубами, уставившись на мой карман. Это щёлканье, должно быть, задумывалось как шутка, но я не знал, зачем бы ему меня веселить.
– Рассказывай, что знаешь, за мной не пропадёт, – пообещал я.
– Она вчера повесилась! – Выкрикнул он таким тоном, словно делился со мной особенно хорошей новостью. – А ребёнка задушила тряпкой.
Какое-то время я молча смотрел на него, поскольку не мог найти слов. Не такого ответа я ожидал.
– Ты что, издеваешься?
– Если бы, ваша милость! – Похоже, мой голос его испугал, потому что он аж вжался в пол. – Как Бог свят! Чтоб мне с постели не встать!
– С чего бы ей вешаться?
Дед снова уставился на мой карман, раззявил рот и защёлкал зубами.
– Говори! – Рявкнул я. – И получишь обещанное.
– Если бы у меня было столько дукатов, сколько я слышал обещаний, то я бы самому императору в долг давал. – Он отполз от меня на несколько шагов, как видно, на тот случай, если я захочу попотчевать его каблуками.
Я вздохнул, нашёл ещё одну монету и бросил ему. На этот раз он поймал её рукой. Только теперь я заметил, что на ней осталось всего три пальца. Но зато он ловко ими орудовал.
– Говорят, – он понизил голос, – что о ней спрашивал инквизитор. И он сказал, что собирается её допрашивать. Она так испугалась, что убила и себя, и ребёнка.
– Вот как, – сказал я и снова надолго замолчал. – Инквизитор, говоришь?
– Так говорят, господин, но я не знаю, правда ли это. Может, только болтают, что слюна на язык принесёт...
– А что сделали с трупами?
Старик почесал самый разбухший прыщ, который без малого закрывал ему ноздрю.
– Ты что, оглох? – Рявкнул я, когда он не отозвался. – Что сделали с телами, я спрашиваю? О пожитках позаботились добрые соседи, это я уже видел.